решел из 
области япигов Ганнибал и стал лагерем у реки Калора,
[305]
близ Беневента, жителей которого одних боялись капуанцы, так как те еще 
оставались союзниками римлян. Но тогда, в присутствии Ганнибала, капуанцы 
презирали всех.


37.
[306]
Случилось, что Ганнибал, так как его вызвал Ганнон, ушел в область луканов, 
оставив большую часть снаряжения в лагере у Беневента с малой охраной; тогда 
один из римских консулов, командовавших войсками, — а их было два, Фульвий 
Флакк и Клавдий Аппий
[307]
— узнав об этом, напал на кампанцев, переносивших хлеб, и, так как они к этому 
были не приготовлены, многих перебил, а хлеб отдал жителям Беневента; он взял и 
лагерь Ганнибала и все заготовленное в нем разграбил и, так как Ганнибал был 
еще в области луканов, окружил рвом Капую и за рвом обвел всю Капую по кругу 
стеной. Сделав вне этого укрепления другое, пространство между ними римляне 
сделали лагерем. Стенные выступы у них были обращены одни в сторону осаждаемых 
капуанцев, другие — в сторону подступающих извне, причем вид этого лагеря был 
наподобие большого города, имеющего в середине меньший. От внутренней стены 
кругового укрепления до Капуи расстояние было самое большее два стадия;
[308]
на этом пространстве каждый день, когда лучшие воины обеих сторон вызывали друг 
друга, происходило много столкновений и схваток, много единоборств, как в 
театре, окруженном стенами. Некий капуанец, по имени Таврея,
[309]
убегал во время единоборства от одного из римлян — Клавдия Аселла,
[310]
избавляясь от опасности, пока Аселл, натолкнувшись на стены капуанцев и не имея 
возможности на полном скаку повернуть коня, не ворвался стремительно через 
вражеские ворота в Капую и, проскакав через весь город, не выскочил через 
другие ворота к римлянам, стоявшим на другой стороне.


38.
[311]
И так он спасся, совершенно невероятным образом. Ганнибал же, обманувшись в 
успехе дела, из-за которого он был вызван в область луканов, обратился к Капуе, 
считая очень важным, чтобы такой большой и удачно расположенный город не 
оказался под властью римлян. Напав на круговое укрепление, но ничего не 
достигнув и не представляя, каким образом можно послать в город или хлеб, или 
войско, так как никто из тех, кто находился в городе, не мог к нему выйти из-за 
укрепления, охватывавшего город со всех сторон, он спешно двинулся со всем 
войском на Рим, узнав, что и римляне уже страдают от голода, а также надеясь, 
что этим он отвлечет римлян от Капуи или сам сделает нечто большее, чем 
освобождение Капуи. Стремительным походом пройдя земли многих враждебных 
народов, из которых одни не могли его удержать, а другие не делали даже попытки 
сопротивляться ему, он стал лагерем в тридцати двух стадиях
[312]
от Рима на реке Аниене.
[313]


39. Город пришел в такое смятение, как никогда раньше; своего войска у них не 
было никакого (все, какое было, находилось тогда в Кампании), тогда как 
внезапно на них напали столь большое вражеское войско и полководец доблестный и 
счастливый, не терпевший поражений. Однако те из способных носить оружие, 
которые были в городе, стали охранять ворота, старики поднялись на стену, 
женщины и дети подносили камни и стрелы. Бывшие в полях бегом собирались в 
город. Крик, плач, моления и взаимные подбадривания смешались в общий гул. Были 
из них и такие, которые, выйдя из города, стали разрушать мост на Анио. Некогда 
римляне, укрепив один маленький городок в области айканов,
[314]
назвали его от своей метрополии Альбой;
[315]
со временем вследствие небрежности произношения или порчи языка или для отличия 
от албанов они стали называть их альбесеями ('Albhs]aw).
[316]
Из этих вот альбесеев тогда бегом примчались в Рим две тысячи человек, чтобы 
вместе пережить опасность, и, как только они прибыли, они вооружились и стали 
охранять ворота. Такое рвение из всех колоний проявил один только этот 
маленький городок, подобно тому, как и к афинянам в битве при Марафоне 
маленький город платейцев пришел на помощь, чтобы принять участие в защите от 
грозившей тогда опасности.
[317]


40. Из римских полководцев Аппий остался у Капуи, так как казалось, что он и 
один сумеет взять Капую, а Фульвий Флакк,
[318]
двинувшись другими, чем Ганнибал, путями с невероятной быстротой,