, сказав, что он сам, когда нужно, даст 
знак, что им делать. Все войско и он разделил на три части и всадников поставил 
на флангах широко растянутым строем, чтобы, если будет возможность, окружить 
врагов. На правом крыле он поставил брата своего Магона, на другом — племянника 
Ганнона; середину же он занял сам, так как ему была известна опытность Эмилия. 
С ним было две тысячи отборных всадников, а Магарбал, имея тысячу других, 
остался в резерве, чтобы помочь, если увидит, что свои попали где-нибудь в 
затруднительное положение. Действуя так, он затягивал время до второй половины 
дня (]w deyt]ran par]teinen _ran),
[270]
ожидая, чтобы поскорее начался ветер.

21. Когда и на той и на другой стороне все было приведено в надлежащий порядок, 
полководцы объезжали ряды, воодушевляя своих, и напоминали: о родителях, детях 
и женах, о бывших раньше поражениях, и говоря, что в этой битве будет решаться 
вопрос об их спасении; Ганнибал же напоминал о прежних победах над этими же 
людьми, говоря, что позорно позволить побежденным победить своих победителей. 
Когда же зазвучали трубы и фаланги подняли крик, сперва легковооруженные 
стрелки, пращники и камнеметатели с обеих сторон, выбежав на середину, начали 
между собой сражение, после же них двинулись в бой и фаланги. Много тут было и 
крови и поту, так как с обеих сторон сражались с воодушевлением. В это время 
Ганнибал дает знак всадникам окружить вражеские фаланги, но римские всадники, 
хотя их было меньше, чем врагов, храбро сопротивлялись им и, растянув свой 
строй так, что он стал очень тонким, тем не менее бились очень решительно, и 
особенно те, которые стояли на левом фланге по направлению к морю. Поэтому 
Ганнибал и Магарбал вместе пустили на них тех всадников, которых имели вокруг 
себя, считая, что они своим ужасным варварским криком устрашат противников. Но 
те и этих встретили твердо и без страха.

22. Поскольку и эта попытка потерпела неудачу, Ганнибал дал знак пятистам 
кельтиберам.
[271]
Они, выбежав из строя, бросились к римлянам и протягивали им щиты, копья и мечи,
 которые были у них на виду, как будто они были перебежчиками. Сервилий, 
похвалив их, тотчас взял у них оружие и поставил их назад в одной, как он думал,
 одежде; он не считал целесообразным связывать перебежчиков на глазах врагов и 
не подозревал их, видя их в одних хитонах, да и времени подходящего не было 
среди такого напряжения боя. Другие отряды ливийцев, подняв сильный крик, 
сделали вид, что они бегут к горам. Этот крик был знаком для скрывавшихся в 
оврагах, чтобы они бросились на преследующих. И тотчас же легковооруженные и 
всадники показались из засады; одновременно поднялся сильный и удушливый ветер, 
с тучей пыли, дуя в лицо римлян; и это мешало им более всего видеть, что 
делается впереди у врагов. И удары копий и стрел у римлян во всех отношениях 
были слабее из-за противного ветра, у врагов же удары были более меткими, так 
как ветер подталкивал бросаемое ими оружие. Римские же солдаты, не видя ничего 
перед собой, не могли ни уклоняться от ударов, ни сами как следует бросать, 
сталкиваясь друг с другом; их ряды приходили в полное замешательство.

23. Тогда, видя, что наступил указанный им момент, те пятьсот кельтиберов, 
вытащив из-за пазух короткие мечи, убили первыми тех, позади кого они стояли; 
затем, схватив их более длинные мечи, щиты и копья, они напали по всей линии, 
устремляясь от одних на других, не щадя себя; и они-то и произвели главным 
образом наибольшее избиение, так как стояли позади всех. Большие и ужасные беды 
поразили тогда римлян: с фронта их теснили враги, с флангов они были окружены 
бывшими в засаде и избивались неприятелями, перемешивавшимися с ними. Они не 
могли повернуться против последних из-за наступавших на них с фронта, да и 
узнать их было не легко, так как у них были римские щиты. Сверх всего прочего 
римлянам особенно мешала пыль, так что они даже не могли понять, что происходит,
 но, как бывает при замешательстве и страхе, им все представлялось в больших 
размерах: им казалось, что и бывших в засаде было гораздо больше, также и 
относительно пятисот: хотя они знали, что их пятьсот, но им казалось, что все 
римское войско окружено всадниками и перебежчиками; и вот, повернув тыл, они 
беспорядочно побежали; первыми те, которые были на правом фланге, причем 
Теренций сам показал им пример к бегству; после же них — стоявшие на левом 
фланге, начальник которых Сервилий бросился к Эмилию, и около них собрались все 
лучшие из всадников и пехотинцев, около десяти тысяч.
24. Полководцы, а за ними все, которые были на конях, соскочив с коней, стали 
сражаться пешими, окруженные всадниками Ганнибала. И много блестящих подвигов 
совершили они, будучи опытными и храбрыми и, находясь в безнадежном положении, 
нападая на враг