ьных в числе десяти тысяч, бежавших вместе в 
какое-то укрепленное местечко, помощник Ганнибала Магарбал, тоже имевший 
величайшую славу как полководец, не имея возможности легко захватить их силой и 
не считая нужным сражаться с отчаявшимися, убедил сложить оружие, обещав 
отпустить, куда они хотят. Когда они сложили оружие, он, взяв их, безоружными 
привел к Ганнибалу. Тот же, сказав, что Магарбал не был уполномочен без него 
заключать такой договор, тех из пленных, которые были из числа союзников, 
проявив чрезвычайную доброту, отпустил домой, стремясь таким человеколюбием 
привлечь их города, тех же, которые были из римлян, стал содержать в оковах.
[244]
Отдав добычу участвовавшим вместе с ним в походе кельтам, чтобы и их привлечь 
этой выгодой, он двинулся дальше, в то время как стоявший в области Пада 
полководец Сервилий, узнав уже о произошедшем, с сорока тысячами поспешил в 
Тиррению,
[245]
а Центений с восемью тысячами занял уже ущелье.


11. Ганнибал, увидев перед собой Плейстинское озеро и над ним гору и Центения, 
овладевшего горным проходом между ними, стал старательно расспрашивать 
проводников, нет ли какого-либо обходного пути. Когда они сказали, что торной 
дороги никакой нет, но все только кручи и ущелья, он все же послал этим путем 
легковооруженных и с ними Магарбала, чтобы ночью обойти гору. Прикинув, что они 
могли уже обойти гору, Ганнибал напал на Центения с фронта.
[246]
Когда с обеих сторон начался бой,
[247]
Магарбал, проявив особое рвение (p[ny prou|mvw), показался на вершине горы над 
ними и поднял боевой клич. Тотчас же началось бегство римлян и избиение 
попавших в окружение: три тысячи пало, восемьсот попало в плен; остальным с 
трудом удалось бежать. Бывшие в городе, узнав о случившемся и испугавшись, как 
бы Ганнибал немедленно не подошел к городу, стали сносить камни на стену и 
вооружать стариков; испытывая же недостаток в оружии, они стали брать из 
святилищ взятое как добычу в прежних войнах оружие, висевшее в них как 
украшение; и, как это бывало в минуты крайней опасности, они выбрали диктатором 
Фабия Максима.
[248]



III.

12. Но Ганнибал, которого бог отвратил от этого намерения, повернул опять к 
Ионийскому морю и, идя по побережью, все предавал опустошению, забирая большую 
добычу. Консул Сервилий, следуя параллельно за ним, прибыл в Аримин, находясь 
на один день пути от Ганнибала; там он задержал свое войско и ободрил 
дружественных еще кельтов, пока диктатор Фабий Максим,
[249]
прибыв туда, не отослал Сервилия в Рим, так как по избрании диктатора тот не 
был уже ни консулом, ни полководцем, сам же, следуя по пятам за Ганнибалом, не 
вступал с ним в сражение, хотя тот часто его вызывал на это, но не позволял 
Ганнибалу осаждать какой бы то ни было город, сторожа и мешая ему. Так как 
страна была опустошена, то Ганнибал стал испытывать недостаток в продовольствии,
 и, опять обходя ее, каждый день выстраивал войско в боевом порядке, вызывая на 
бой противника. Но Фабий не вступал с ним в сражение, хотя Минуций Руф, который 
был у него начальником конницы, порицал его и даже писал в Рим друзьям, что 
Фабий медлит со сражением вследствие своей трусости. Когда Фабий временно 
отлучился в Рим ради каких-то жертвоприношений, Минуций, начальствуя над 
войском, завязал как-то битву с Ганнибалом и, считая, что он победил, тем 
решительнее написал донесение в Рим сенату, обвиняя Фабия, что он не хочет 
победить. И сенат постановил, когда Фабий уже вернулся в лагерь, чтобы 
начальник конницы имел с ним одинаковую власть.
[250]


13. И вот они, поделив войско, располагались лагерями близко друг от друга, 
причем каждый оставался при своем мнении: Фабий считал, что Ганнибала надо 
истощить промедлением и попытаться не испытывать от него никаких поражений, 
Минуций — что надо решить дело битвой. Когда Минуций вступил в битву, Фабий, 
предвидя, что случится, поставил свое войско неподвижно поблизости и воинов 
Минуция, обращенных в бегство, принимал под свою защиту, воинов же Ганнибала, 
преследовавших бегущих, оттеснил. Фабий этим облегчил для Минуция постигшее его 
несчастье, нисколько не питая на него зла за клевету.
[251]
Минуций же, сознав свою неопытность, сложил власть и свою часть войска передал 
Фабию,
[252]
который считал, что для вступления в битву с человеком, который является 
мастером военного дела, е