медом оскорбления. «И все это, — сказал он, — они сделали 
из-за денег, беря их попеременно то у меня, то от них. То, в чем можно было бы 
упрекнуть большинство из вас, римляне, это — корыстолюбие. Война была вызвана 
вашими военачальниками, и все, что я совершил для самозащиты, мне пришлось 
делать скорее по необходимости, чем по своему желанию».

57. Так окончил речь Митридат. В свою очередь Сулла ему ответил: «Ты вызывал 
меня сюда совсем под другим предлогом, говоря, что охотно примешь то, что тебе 
будет предложено; но я, конечно, не побоюсь кратко ответить тебе на твои жалобы.
 В Каппадокию я лично вернул Ариобарзана, будучи наместником в Киликии: таково 
было решение римлян; ты со своей стороны послушался нас, хотя ты мог возражать 
и либо переубедить нас или уже больше не возражать, раз это было признано 
правильным. Фригию тебе дал Маний за взятку; значит, это ваше общее 
правонарушение. К тому же ты и сам вполне соглашаешься, что получил ее не 
законным путем, а при помощи подкупа. А так как Маний был и по другим делам 
уличен у нас в денежных преступлениях, то сенат аннулировал все его 
постановления. На основании этого решения он признал, что и Фригия была тебе 
дана противозаконно; и он постановил, чтобы Фригия не платила податей сенату, и 
сделал ее самостоятельной. Мы не находим возможным владеть тем, что мы 
завоевали, а на каком основании ты будешь владеть этим? Никомед же жалуется, 
что ты подослал к нему и Александра, чтобы убить его, и так называемого Хреста 
(Честного) Сократа, чтобы отнять власть; и вот он, ограждая себя ото всего 
этого, вторгся в твою страну; если же ты в чем-либо потерпел обиду, тебе нужно 
было отправить послов в Рим и ожидать ответа. Если же ты хотел поскорее 
оградить себя от Никомеда, то почему прогнал ты и Ариобарзана, ничем тебя не 
обидевшего? Изгнав его, ты заставил по необходимости присутствующих римлян 
вернуть его, а мешая его возвращению, ты зажег эту войну. У тебя издавна было 
это предрешено, и, надеясь, что ты будешь господствовать над всей землей, если 
победишь римлян, ты придумывал эти поводы, чтобы прикрыть свой план. 
Доказательством этому служит и то, что еще не воюя ни с кем, ты заключил союз с 
фракийцами, скифами и савроматами, что ты отправлял посольства к соседним царям,
 строил корабли, созывал и кормчих, и штурманов.

58. Твой коварный замысел уличается, главным образом, временем твоего 
выступления: когда ты заметил, что Италия отпала от нас, ты подстерег момент, 
когда мы были заняты всем этим, и напал на Ариобарзана, Никомеда, галатов и 
Пафлагонию, напал на Азию, нашу собственную область. Захватив их, чего-чего ты 
только не сделал как с теми городами, против которых ты возбудил рабов и 
должников, дав им свободу и освобождение от долгов, так и с эллинами, из 
которых ты под одним предлогом погубил 1600, или с тетрархами галатов, хотя они 
были твоими сотрапезниками, которых ты убил, или с людьми италийского племени, 
которых ты в один день с младенцами и матерями убил и утопил, не удержав своих 
рук и от тех, кто бежал к алтарям богов. Все это доказывает всю твою жестокость,
 все твое нечестие и всю глубину ненависти к нам. Присвоив себе деньги всех, ты 
переправился в Европу с огромным войском, хотя мы запретили всем царям Азии 
даже ногой ступать на почву Европы. Переправившись в Македонию, которая была 
нашей областью, ты быстро прошел через нее всю и лишил эллинов свободы. И лишь 
тогда ты стал менять свои мысли, а Архелай просить за тебя, когда я спас 
Македонию, избавив эллинов от твоего насилия, уничтожил 110 тысяч твоих солдат 
и взял твой лагерь со всей его добычей. И я удивляюсь, что сейчас ты защищаешь 
справедливость того, в чем ты через Архелая приносил свое извинение. Или, когда 
я находился далеко, ты меня боялся, а когда я тут, ты считаешь, что пришел сюда 
судиться? Для этого время прошло, так как ты начал войну с нами, а мы уже стали 
решительно защищаться и будем защищаться до конца». Еще когда Сулла говорил с 
гневом и возбуждением, мысли царя переменились и он почувствовал страх; он 
согласился на заключенные Архелаем условия, передал корабли и все остальное и 
вернулся в Понт, в прежнее отцовское царство.
Так окончилась первая война Митридата с римлянами.

59. Сулла, став лагерем на расстоянии двух стадий от Фимбрии, приказал ему 
передать войско, которым он командует незаконно. В свою очередь Фимбрия с 
насмешкой ответил ему, что и он тоже командует не по закону. Тогда Сулла 
окружил его лагерь рвом. Когда многие из солдат Фимбрии явно стали перебегать к 
Сулле, Фимбрия созвал оставшихся на собрание и стал призывать с ним оставаться. 
Когда же они заявили, что не будут воевать со своими согражданами, он, разорвав 
на себе одежду, стал бросаться им в ноги. Когда это (еще больше от него) 
отвратило их и число перебежчиков увеличилось, он стал обходить палатки 
военачальников и, подкупив некоторых из них деньгами, вновь созвал их и велел 
им дать ему клятву. Когда некоторые из специально поставленных для этой цели 
закричали, что нужно вызывать каждого поименно для принесения клятвы, он через 
глашатая вызвал тех, которые получили от него большие одолжения, и прежде всего 
стал вызывать Нония, его ближайшего участника во всех делах. Когда же и он 
отказался принести клятву, Фимбрия, обнажив меч, стал грозить убить его; 
поднялся крик со всех сторон; испугавшись этого, он отказался от такого 
намерения. Убедив одного раба и деньгами и обещанием свободы, он послал его в 
качестве перебежчика попытаться сделать покушение на Суллу. Приступая к этому 
делу и смутившись, он вызвал подозрение, был схвачен и во всем сознался. Войско 
Суллы, с гневом и презрением окружив укрепление Фимбрии, поносило его и 
называло его Афинионом: это тот, который некогда, когда было в Сицилии 
восстание беглых рабов, короткое число дней был их царем.

60. Вв