надо быть пророком, чтобы предвидеть, что там, где
есть кремень и огниво,  раньше или позже посыплются искры.  Сам ты мужчина
видный, но и девам, должно быть, в красоте не откажешь.
     Кетлинг смутился.
     - Слепцом я  быть должен или  варваром последним,  чтобы красы их  не
почитать и не отметить!
     - Вот видишь!  -  сказал в ответ Заглоба, с улыбкой глядя на красного
от смущения Кетлинга. - Только ежели ты не варвар, то знай, за двумя сразу
приударять негоже, так только турки делают.
     - Какие у вас, сударь, для таких рассуждений резоны?
     - А я безо всяких резонов,  так, про себя размышляю. Ха! Ну и хитрец!
Столько им наплел про амуры,  что Кшися третий день сама  не  своя  ходит,
будто ее опоили.  Гм! Да и не диво! Помнится, я в молодые годы тоже часами
простаивал под окнами  у  одной  черноглазой  панны  (она  на  Кшисю  была
похожа), на лютне бренчал и пел:

                       Ты в постели сладко дремлешь
                       И моей игре не внемлешь.
                       Ля! Ля!

     Хочешь,  я  тебе эту  песню взаймы дам,  а  нет -  новую сочиню,  мне
талантов не  занимать!  А  заметил ли ты,  что панна Дрогоёвская давнишнюю
Оленьку Биллевич напоминает,  только у  той волосы как конопля и пушка над
губкой нет, а впрочем, именно это для многих милой приманкой служит. Очень
уж томно она на тебя поглядывает.  И об этом я написал Скшетуским.  Скажи,
разве неправда, что она на панну Биллевич смахивает?
     - Признаться,  я  этого сходства не  заметил,  но,  пожалуй...  Рост,
осанка...
     - А  теперь слушай,  что я  тебе скажу,  фамильные arcana* открою,  а
впрочем,  раз ты друг,  так знай: как бы ты Володыёвскому злом за добро не
отплатил  -  ведь  мы  с  пани  Маковецкой  одну  из  этих  дев  для  него
приберегаем.
     _______________
          * Секреты (лат.).

     Тут  пан  Заглоба метнул на  Кетлинга проницательный взгляд,  а  тот,
побледнев, спросил:
     - Которую?
     - Дро-го-ёв-скую, - медленно, по складам сказал Заглоба.
     И,  выпятив вперед  нижнюю  губу,  насупил брови,  подмигнув здоровым
глазом.
     Кетлинг молчал, и молчал так долго, что Заглоба наконец, не выдержав,
спросил:
     - Ну и что же ты скажешь на это? А?
     Голос у Кетлинга дрожал, но он отвечал без колебаний:
     - Не  сомневайтесь,  ваша  милость,  ради Михала я  ко  всему готов и
поблажки себе не дам.
     - Правду говоришь?
     - В жизни своей я повидал немало, и честью клянусь - не дам воли!
     Тут пан Заглоба раскрыл ему объятья.
     - Кетлинг! Дай себе поблажку, дай, коли желаешь, ведь я тебя испытать
хотел. Не Дрогоёвскую, а гайдучка мы для Михала предназначаем.
     Лицо Кетлинга осветилось открытой и  неподдельной радостью,  он долго
обнимал пана Заглобу и наконец спросил:
     - Они и впрямь любят друг друга?
     - А кто, скажи, не полюбил бы моего гайдучка, кто? - отвечал Заглоба.
     - И помолвка была?
     - Помолвки не  было,  у  Михала старые раны еще не зарубцевались,  но
будет,  будет помолвка. Предоставь это мне! Барышня хоть и своенравна, как
ласочка, однако слабость к нему питает, сабля для нее все...
     - Я это сразу приметил, ей-богу! - воскликнул повеселевший Кетлинг.
     - Гм! Приметил. У Михала еще слезы по покойной не высохли, но уж если
кто и придется ему по душе,  так непременно наш гайдучок, она и с невестой
его сходство имеет, только глазами не так стреляет, потому как моложе. Все
складывается отлично,  верно? Помяни мое слово - коронация не за горами, а
тут и две свадьбы!
     Кетлинг,  не говоря ни слова,  облобызал пана Заглобу и, приложившись
щекой к  его пылающим щекам,  так долго не  выпускал его из объятий,  пока
наконец старый шляхтич, засопев, не спросил:
     - Неужто Дрогоёвская так тебе в душу запала?
     - Ах,  этого я и сам не ведаю,  - отвечал Кетлинг, - знаю только, что
едва мы встретились и неземная краса ее утешила мой позор, я сказал себе -
вот она,  только ее скорбящее сердце мое полюбить в  состоянии,  и  той же
ночью, вздохами сон отогнав, отдался я сладостным грезам. С тех пор она ни
из  памяти,  ни из мыслей моих не уходит и  так душой моей завладела,  как
королева вверенным и верным ей государством.  Любовь ли это или что другое
- не знаю.
     - Но знаешь точно,  что это не шапка, не три локтя сукна на штаны, не
подпруга,  не шлея,  не яичница с колбасой,  не фляжка с водой.  Если ты в
этом уверен,  то  об  остальном спрашивай у  Кшиси,  а  не захочешь -  сам
спрошу.
     - Не делайте этого, ваша милость, - отвечал с улыбкою Кетлинг. - Если
суждено мне утонуть, то пусть хоть два дня поживу я с мыслью, что плыву.
     - Шотландцы,  как я  погляжу,  вояки отменные,  но  в  любовной науке
смыслят мало. Когда дело имее