* Перевод Ю. Вронского.

     - Эти горлинки боятся купидоновых стрел,  как собака сала,  -  шепнул
пани Маковецкой Заглоба.  -  Но сознайся,  благодетельница, не без тайного
умысла  ты  этих  пташек  сюда  привезла.  Девки  -  загляденье!  Особливо
гайдучок,  дал бы мне бог столько здоровья,  сколько ей красоты!  Хитрая у
Михала сестричка, верно?
     Пани  Маковецкая тотчас  состроила  хитрую  мину,  которая,  впрочем,
совсем не подходила к ее простому и добродушному лицу, и сказала:
     - Нам,  женщинам,  обо всем подумать надо, без смекалки не проживешь.
Муж мой на выборы короля собирается,  а я барышень пораньше увезла, того и
гляди,  татарва нагрянет. Да кабы знать, что из этого будет толк и одна из
них счастье Михалу составит, я бы паломницей к чудотворной иконе пошла.
     - Будет толк! Будет! - сказал Заглоба.
     - Обе девушки из хороших семей,  обе с  приданым,  что в  наши тяжкие
времена не лишнее.
     - Само собой, сударыня. Михалово состояние война съела, хоть, как мне
известно,  кое-какие деньжата у  него водятся,  он их знатным господам под
расписку отдал. Бывали и у нас трофеи хоть куда, к пану гетману поступали,
но часть на дележку шла,  как говорят солдаты,  <на саблю>. И на его саблю
немало перепало,  если бы  он  все берег -  богачом бы стал.  Но солдат не
думает про завтра,  он  сегодня гуляет.  И  Михал все на  свете прогулял и
спустил бы,  кабы не  я.  Так  ты  говоришь,  почтенная,  барышни знатного
происхождения?
     - У  Дрогоёвской  сенаторы  в  роду.   Наши  окраинные  каштеляны  на
краковских непохожи,  есть среди них и  такие,  о  коих в  Речи Посполитой
никто  и  не  слыхивал,   но  тот,  кому  хоть  раз  довелось  посидеть  в
каштелянском кресле,  непременно передаст свою осанку и потомству.  Ну,  а
если о родословной говорить, Езёрковская на первом месте.
     - Извольте! Извольте! Я и сам старинного королевского рода Масагетов,
и потому страх как люблю про чужую родословную послушать.
     - Так высоко эта пташка не залетала, но коли угодно... Мы чужую родню
наперечет знаем...  И Потоцкие,  и Язловецкие,  и Лащи - все ее родня. Вот
как оно было, сударь...
     Тетушка расправила фалды, уселась поудобнее, чтобы ничто не мешало ей
предаться любимым воспоминаниям;  растопырив пальцы одной руки  и  вытянув
указательный  палец  другой,  она  приготовилась  к  счету  всех  дедов  и
прадедов, после чего начала:
     - Дочка   пана  Якуба  Потоцкого(*)  от  второй  жены,  в  девичестве
Язловецкой,  Эльжбета,  вышла замуж  за  пана  Яна  Смётанко,  подольского
хорунжего...
     - Сделал зарубку! - сказал Заглоба.
     - От  этого  брака  родился  пан  Миколай Смётанко,  тоже  подольский
хорунжий.
     - Гм! Высокое звание!
     - А  тот  в  первом  браке  был  женат на Дорогостайской...  Нет!  На
Рожинской!.. Нет, на Вороничувне! Ах, чтоб тебя! Забыла!
     - Вечная ей память,  как бы ни называлась! - с серьезной миной сказал
Заглоба.
     - А во второй раз он женился на Лащувне...
     - Вот оно, оно самое! И какой же этого брака effectus?*
     _______________
          * Результат (лат.).

     - Сыновья у них умерли...
     - Любая радость в этом мире недолговечна...
     - А  дочери...  Младшая,  Анна,  вышла замуж за  Езёрковского из рода
Равичей,  комиссара по  размежеванию Подолья,  который потом,  дай  бог не
соврать, мечником подольским был.
     - Как же, помню! - уверенно сказал Заглоба.
     - От этого брака, как видишь, сударь, и родилась Бася...
     - Вижу еще и то, что сейчас она целится из Кетлинговой пищали.
     Дрогоёвская и  маленький рыцарь были увлечены беседой,  а  Баська тем
временем утехи ради целилась из пищали в окно.
     При  виде этого зрелища пани Маковецкая всколыхнулась и  затараторила
тоненьким голосом:
     - Ох,  пан  Заглоба,  сколько у  меня  хлопот с  этой девицей,  ты  и
представить себе не можешь! Чистый гайдамак!
     - Если бы все гайдамаки были такими, я бы давно с ними в степи ушел.
     - Ружья,  лошади да война у  нее на уме!  Как-то вырвалась из дому на
утиную  охоту,  с  дробовиком.  Забралась в  камыши,  тут,  глядь,  камыши
расступились,  и  что же?  Татарин высунул башку,  он  камышами в  деревню
крался.  Другая бы напугалась,  а наша,  отчаянная,  возьми да и пальни из
дробовика.  Татарин -  хлоп в воду! И представь себе, сударь, на месте его
уложила... И чем - зарядом дроби...
     Тут   пани  Маковецкая  снова  затряслась  всем  телом,   хохоча  над
злополучным татарином, а потом добавила:
     - И то сказать,  спасла нас всех,  целый отряд шел,  а она вернулась,
подняла шум, и мы с челядью успели в лесу укрыться. У нас так всегда!
     Лицо Заглобы расплылось от восхищения,