желающих сделать это
среди  шляхты  было  теперь  немного.  Времена  Самека  Зборовского прошли
безвозвратно. Разрыв Сечи с Речью Посполитой, начавшийся в эпоху Наливайки
и Павлюка,  не только не приостановился, но все более углублялся, и приток
на Сечь благородного люда,  как польского,  так и русского,  ни языком, ни
верою не отличавшегося от низовых,  значительно уменьшился.  У таких,  как
Булыги-Курцевичи,  находилось немного подражателей;  вообще на Низовье и в
товарищество вынуждали теперь  уйти  шляхту  неудачи,  изгнание,  то  есть
грехи, покаянием не замаливаемые.
     Оттого-то  некая  тайна,   непроницаемая,   как  днепровские  туманы,
окружала  когтистую низовую  республику.  Про  нее  баяли  чудеса,  и  пан
Скшетуский собственными глазами увидеть их любопытствовал.
     Но в  то,  что оттуда не вернется,  он,  по правде говоря,  не верил.
Посол есть посол, да к тому же еще от князя Иеремии.
     Размышляя этак,  глядел он  из  окна своего на  площадь,  и  за  этим
занятием прошел час и второй,  как вдруг Скшетускому показалось, что видит
он две знакомые фигуры,  направляющиеся в Звонецкий Кут, где была торговля
валаха Допула.
     Он вгляделся. Это были пан Заглоба с Богуном.
     Они  шли,  держа друг друга под руки,  и  вскорости исчезли в  темном
входе, над которым торчала метелка, обозначавшая корчму и погребок.
     Наместника удивило и  пребывание Богуна в  Чигирине,  и  дружба его с
паном Заглобой.
     - Редзян! Ко мне! - крикнул он слугу.
     Тот появился в дверях соседней комнаты.
     - Слушай же, Редзян: пойдешь вон в тот погребок, видишь, где метелка?
Подойдешь к  толстому шляхтичу с  дыркой во  лбу  и  передашь,  что  некий
человек хочеть видеть его по неотложному делу.  А ежели спросит,  кто,  не
говори.
     Редзян исчез,  и через какое-то время наместник увидел его на майдане
в обществе пана Заглобы.
     - Приветствую тебя, сударь! - сказал Скшетуский, когда шляхтич возник
на пороге. - Узнаешь ли меня?
     - Узнаю ли?  Чтоб  меня татаре на  сало перетопили и  свечек из  него
Магомету понаставили,  если  не  узнаю!  Ты  же,  ваша милость,  несколько
месяцев  назад  Чаплинским  двери  у  Допула  отворял,  что  мне  особенно
понравилось,  ибо я из темницы в Стамбуле освободился таким же образом.  А
что  поделывает  господин  Сбейнабойка  герба  Сорвиштанец,  а  также  его
непорочность и  меч?  Все ли  еще садятся ему на голову воробьи,  за сухое
дерево его принимая?
     - Пан Подбипятка здоров и просил вашей милости кланяться.
     - Богатый шляхтич,  но  глупый ужасно.  Ежели он отсечет такие же три
головы,  как  его собственная,  то  засчитывать просто нечего,  потому что
посечет он трех безголовых.  Тьфу!  Ну и  жара,  а ведь только март еще на
дворе! Аж горло пересыхает.
     - У меня мед изрядный с собою, может, чарку отведаешь, ваша милость?
     - Дурак отказывается,  когда умный угощает. Мне цирюльник как раз мед
прописал принимать,  чтобы меланхолию от головы оттянуло.  Тяжелые времена
для шляхты настают:  dies irae et calamitatis*.  Чаплинский со страху чуть
живой,  к Допулу не ходит, потому как там верхушка казацкая пьет. Я один и
противостою  опасности,   составляя   оным   полковникам  компанию,   хотя
полковничество их дегтем смердит.  Добрый мед!.. И правда отменный. Откуда
это он у тебя, ваша милость?
     _______________
          * день гнева и смятения (лат.).

     - Из Лубен. Значит, много тут казацкого начальства?
     - Кого  только  нет!  Федор  Якубович тут,  старый Филон  Дедяла тут,
Данила Нечай тут,  а  еще  любимчик ихний,  Богун,  который друг мне стал,
когда я  его  перепил и  пообещал усыновить.  Все  они  теперь в  Чигирине
смердят и соображают, в какую сторону податься, потому что пока не смеют в
открытую за Хмельницким пойти. А если не пойдут, в том моя заслуга.
     - Это как же?
     - А  я  пью с ними и на сторону Речи Посполитой перетягиваю.  Верными
уговариваю оставаться.  Ежели король меня старостой не сделает, то считай,
сударь мой,  что нету правды и  благодарности за службу в  этой нашей Речи
Посполитой и  лучше оно  куриц на  яйца сажать,  чем головой рисковать pro
publico bono*.
     _______________
          * ради общественного блага (лат.).

     - Лучше,  ваша  милость,  рисковать,  на  нашей стороне сражаясь.  Но
сдается мне, что ты деньги попусту тратишь на угощенье, ибо таким путем их
на нашу сторону не склонить.
     - Я?  Деньги трачу?  За кого ты,  сударь,  меня принимаешь?  Разве не
довольно, что я запросто держу себя с хамами, так еще и платить? Фавором я
полагаю позволение платить за свою персону.
     - А Богун этот что тут делает?
     - Он?  У  него,  как и  у прочих,  ушки на макушке насчет новостей из
Сечи.  За тем и  приехал.  Это же любимец всех казаков!  Все с ним,  точно
потаскухи,  заигрывают,  потому что переяславский полк за  ним,  а  не  за
Лободой  пойдет.  А  кто,  к  примеру,  может  знать,  к  кому  реестровые
Кречовского перекинутся? Брат низовым Богун, когда нужно идти на турка или
татарву,  но  сейчас осторожничает он  ужас как,  ибо мне по  пьяному делу
признался,  что влюблен в  шляхтянку и  с  нею пожениться хочет;  оттого и
некстати ему перед женитьбою с холопами брататься, оттого он ждет, чтобы я
его усыновил и к гербу допустил... Ай да мед! Ай хорош!
     - Налей же себе, ваша милость