- Расставляешь ты,  пан  староста,  какие-то  сети,  и  хоть цель мне
неясна,  однако западню я хорошо вижу,  потому и ловец из тебя страх какой
неискусный.
     Староста был доволен собой, хотя понимал, что сделана только половина
дела;  оставалась другая,  такая трудная,  что  при  одной мысли о  ней он
просто трусил и сомненье брало его:  надо было получить позволение княгини
Гризельды,  а  сурового  нрава  ее  и  проницательного ума  староста очень
боялся.
     Однако,  раз  начав дело,  он  хотел поскорее довести его  до  конца,
поэтому на следующий день после обедни, завтрака и смотра наемной немецкой
пехоты направился в покои княгини.
     Он застал сестру за вышиванием ризы для собора. Ануся за спиной у нее
мотала развешанный на двух стульцах шелк;  другой моток розового цвета она
повесила себе на шею и,  бегая вокруг стульцев,  быстро свивала нить,  так
что только ручки мелькали.
     У  старосты глаза замаслились при  виде ее;  однако он  тотчас придал
своему  лицу  важное  выражение и,  поздоровавшись с  княгиней,  словно бы
вскользь сказал:
     - А пан Бабинич, что приехал сюда с татарами, литвин. Человек, видно,
богатый и очень учтивый,  а уж рыцарь прямо прирожденный. Ты заметила его,
сестра?
     - Ты же сам мне его и  представил,  -  равнодушно уронила княгиня.  -
Лицо у него приятное, и с виду он храбрый рыцарь.
     - Я его о поместьях расспрашивал, что панне Борзобогатой завещаны. Он
говорит, что это состояние, равное чуть ли не радзивилловскому.
     - Дай  бог  Анусе получить это наследство!  Легче ей  будет сиротство
переносить, а потом и старость, - ответила княгиня.
     - Вот только одно periculum,  как бы  дальняя родня не  завладела им.
Бабинич говорит,  что  витебский воевода,  если захочет,  может этим делом
заняться.  Достойный он  человек и  к  нам весьма расположен,  я  бы ему и
родную дочь не побоялся доверить...  Надо только, чтобы он письмо послал в
трибуналы да  объявил об  опеке.  Но Бабинич уверяет,  что для этого панне
Анне самой придется туда поехать.
     - Куда? К пану Сапеге?
     - Или к его дочкам, но самой придется, чтобы pro forma* утвердиться в
правах на наследство.
     _______________
     * По форме (лат.).

     Это  «утверждение  в   правах  pro  forma»  воевода  просто  выдумал,
справедливо полагая, что княгиня примет фальшивую монету за настоящую.
     Подумав с минуту времени, она сказала:
     - Как же ей сейчас ехать, когда по пути всюду шведы?
     - Я получил весть,  что из Люблина они ушли. Весь край по эту сторону
Вислы свободен.
     - Да кто же отвезет Ганку к пану Сапеге?
     - Да хоть бы тот же Бабинич.
     - С татарами? Побойся бога, брат, ведь это дикий и жестокий народ!
     - Я совсем не боюсь, - сделала реверанс Ануся.
     Но  княгиня Гризельда уже поняла,  что брат явился к  ней с  каким-то
готовым умыслом; она услала Анусю и испытующе на него посмотрела.
     - Эти ордынцы,  -  сказал он  словно бы  про себя,  -  трепещут перед
Бабиничем. Он их вешает за малейшее неповиновение.
     - Не могу я  дать согласие на такую поездку,  -  объявила княгиня.  -
Девушка она честная,  но  ветрена и  влюбляет в  себя походя.  Ты  сам это
прекрасно знаешь.  Никогда бы я  не вперила ее попечению молодого и к тому
же неизвестного человека.
     - Ну  там-то  его  знают,  да  и  кто не  слыхал о  Бабиничах,  людях
родовитых и достойных!  -  (Первый пан староста о них и не слыхивал!) -  В
конце концов,  -  продолжал он,  -  ты  бы могла дать ей для сопровождения
какую-нибудь  степенную женщину,  вот  и  decorum*  был  бы  соблюден.  За
Бабинича я ручаюсь.  К тому же невеста у него в тех краях,  и влюблен он в
нее,  по его же словам,  смертельно. А кто влюблен, тому проказы нейдут на
ум.  Все дело в том, что другой такой случай вряд ли скоро представится, а
у  девушки состояние может пропасть,  и на старости она может остаться без
крова.
     _______________
     * Приличие (лат.).

     Княгиня перестала вышивать, подняла голову и снова устремила на брата
проницательный взгляд.
     - Почему тебе так хочется услать ее отсюда?
     - Почему мне хочется?  -  опустил староста глаза.  -  Да вовсе мне не
хочется!
     - Ян! Ты уговорился с Бабиничем покуситься на ее честь?
     - Вот тебе на!  Этого только недоставало! Да ты сама прочтешь письмо,
которое я  напишу пану Сапеге,  и  свое приложишь.  А  я  одно только тебе
обещаю, что шагу не ступлю из Замостья. Наконец, ты сама поговоришь с ним,
сама попросишь взяться за это дело. Раз ты