|
аз придворного
князя Януша, Яська из Забежа, сказал:
- Сам магистр подозревал, что Данфельд и де Леве были чернокнижниками.
Но тут же спохватился, что рассказ о подобных вещах может набросить на
орден такую же тень, как в свое время на тамплиеров <Рыцарский орден тамплиеров
(или храмовников), существовавший в XII в. и накопивший огромные богатства и
земли, был уничтожен в начале XIV в. французским королем Филиппом IV Красивым
после процесса, в ходе которого были выдвинуты обвинения в ереси, служении
сатане и т. д.>, и поспешил прибавить:
- Болтуны переносили такие сплетни; но это не правда, среди нас нет
чернокнижников.
Однако пан из Тачева, стоявший неподалеку, возразил:
- Кому не с руки было крестить Литву, тому может быть противен и крест.
- Мы на плащах носим крест, - гордо ответил Шенфельд.
- А его надо носить в сердцах, - отрезал Повала.
Но тут еще громче заиграли трубы, и появился король в сопровождении
гнезненского архиепископа, епископа краковского и епископа плоцкого,
краковского каштеляна и множества других сановников и придворных, среди которых
был и Зындрам из Машковиц герба Солнце, и приближенный короля, молодой князь
Ямонт. Король мало изменился с той поры, как Збышко его видел. На щеках его
играл такой же яркий румянец, длинные волосы он, как и тогда, поминутно
закладывал за уши, и по-прежнему беспокойно бегали его глаза. Збышку показалось,
что король стал более важен и величествен, он как будто почувствовал себя
уверенней на троне, от которого после смерти королевы хотел отказаться, но
надеясь его удержать, как будто стал сознавать непобедимое свое могущество и
силу. Оба мазовецких князя стали по бокам короля, впереди отвешивали поклоны
послы-немцы, а вокруг расположились сановники и придворная знать. Стены,
которыми был обнесен двор, сотрясались от непрерывных кликов, звуков труб и
грома литавр.
Когда наконец воцарилась тишина, посол ордена фон Венден начал что-то
говорить о делах ордена; но король, с первых же слов догадавшись, куда он
клонит, махнул в нетерпении рукой и сказал своим низким и зычным голосом:
- Помолчи-ка! Мы пришли сюда для забавы и не твои пергаменты хотим видеть,
а яства и пития.
Однако король добродушно при этом улыбнулся, чтобы крестоносец не подумал,
будто на него гневаются, и прибавил:
- О делах мы успеем поговорить с магистром в Раценже.
Затем он обратился к князю Земовиту:
- А завтра как, в пущу на охоту?
Этот вопрос означал, что нынче вечером король ни о чем не хочет говорить,
кроме охоты; он был страстным охотником и с удовольствием приезжал поохотиться
в Мазовию, так как Малая и Великая Польша не были особенно лесисты, а некоторые
земли там были уже так густо заселены, что лесов оставалось вовсе немного.
Лица присутствующих оживились, все знали, что за разговором об охоте
король бывает и весел, и чрезвычайно милостив. Князь Земовит стал рассказывать,
куда они поедут и на какого зверя будут охотиться, а князь Януш велел одному из
придворных привести из города двух своих "хранителей", которые выводили из
лесных дебрей зубров за рога и ломали кости медведям; князь желал показать
королю своих богатырей.
Збышку очень хотелось подойти и поклониться государю, но он не мог к нему
подступиться. Только князь Ямонт, позабыв, видно, какой резкий отпор дал ему в
свое время молодой рыцарь в Кракове, дружески кивнул ему издали головой,
знаками приглашая при первой же возможности подойти к нему. Но в эту минуту
чья-то рука коснулась плеча молодого рыцаря, и он услышал нежный, печальный
голос:
- Збышко...
Молодой рыцарь повернулся и увидел Ягенку. Он все был занят, то
приветствовал княгиню Александру, то беседовал с княгиней Анной Данутой, и не
мог подойти к девушке; воспользовавшись замешательством, вызванным прибытием
короля, Ягенка сама подошла к нему.
- Збышко, - повторила она, - да будет бог тебе утешением и пресвятая дева.
- Пусть бог вознаградит вас за ваши слова, - ответил рыцарь.
И с благодарностью заглянул в ее голубые глаза, которые в эту минуту
словно подернулись влагой. В молчании стояли они друг перед другом; хоть она
пришла к нему как добрая и печальная сестра, но так царственна была ее осанка и
так пышен придворный наряд, что она показалась Збышку совсем непохожей на
прежнюю Ягенку, и в первую минуту он не посмел обратиться к ней на "ты", как
когда-то в Згожелицах и Богданце. Она же подумала, что нет у нее больше слов,
не знает она, о чем говорить с ним.
И на лицах их изобразилось смущение. Но в эту минуту шум поднялся во
дворе: это король садился за ужин. Княгиня Анна снова подошла к Збышку и
сказала ему:
- Печален будет этот пир для нас обоих, а все же ты служи мне, как прежде
служил.
Молодой рыцарь вынужден был оставить Ягенку и, когда все гости заняли свои
места, встал у скамьи позади княгини, чтобы менять ей блюда и наливать воды и
вина. Молодой рыцарь при этом невольно поглядывал на Ягенку, которая, как
придворная княгини плоцкой, сидела рядом
|
|