ободу, а после примерного покаяния во грехах, совершенных против ордена, и 
ему позволим вернуться домой.
     Некоторые удивились, услышав такие речи; зная Данфельда и старую обиду, 
которую он питал к Юранду, никто не ждал, что он будет так великодушен. Старый 
Зигфрид, Ротгер и брат Готфрид воззрились на него, подняв в изумлении брови. 
Однако Данфельд притворился, будто не видит их вопросительных взглядов.
     - Дочь мы отошлем под стражей, - сказал он, - а ты останешься здесь, пока 
наша стража не вернется невредимой и пока ты не заплатишь выкупа.
     Юранд и сам изумился, он уже совсем потерял надежду на то, что, жертвуя 
собой, сможет спасти Данусю. Он устремил на Данфельда благодарный взгляд и 
произнес:
     - Да вознаградит тебя бог, комтур!
     - Знай же, каковы рыцари Христа! - ответил ему Данфельд.
     - Велик бог милостию, - сказал Юранд. - Долгое время не видал уж я своего 
дитяти, позволь же мне поглядеть на дочку и благословить ее.
     - Да, но только в присутствии всех, дабы все могли свидетельствовать, 
сколь верны мы нашему слову и милостивы!
     С этими словами он велел стоявшему рядом оруженосцу привести Данусю, а сам 
подошел к де Леве, Ротгеру и Готфриду, которые окружили его и торопливо и 
взволнованно стали что-то ему говорить.
     - Я не стану противиться, - говорил старый Зигфрид, - но ведь у тебя были 
совсем другие намерения.
     А вспыльчивый, прославившийся своей храбростью и жестокостью Ротгер 
воскликнул:
     - Как, ты не только хочешь девку выпустить, но и этого дьявола, этого пса, 
чтобы он опять стал кусаться?
     - Он теперь еще не так будет кусаться! - поддержал его Готфрид.
     - Ба!.. Зато выкуп заплатит, - небрежно возразил Данфельд.
     - Да если он все свои богатства отдаст, так за год с нас вдвое слупит!
     - Что до девки, так я не стану противиться, - повторил Зигфрид. - Но из-за 
этого волка мы, овечки, еще наплачемся.
     - А наше слово? - с улыбкой спросил Данфельд.
     - Мы слыхали от тебя другие речи...
     Данфельд пожал плечами.
     - Мало вам было потехи? - спросил он. - Хотите еще?
     Юранда снова окружила толпа; все считали, что великодушный поступок 
Данфельда покрыл орден славой, и бахвалились перед старым рыцарем.
     - Что, сокрушитель, - говорил капитан замковых лучников, - небось твои 
язычники не обошлись бы так с нашим христианским рыцарем?
     - Кровь нашу лил?
     - А мы тебе хлеб за камень...
     Но Юранд не обращал уже внимания на их слова, полные гордости и 
пренебрежения, сердце его смягчилось, и глаза увлажнились слезами. Он думал о 
том, что через минуту увидит Данусю, и увидит ее только по милости победителей.
     - Правда, правда, - говорил он, сокрушенно глядя на крестоносцев, - я 
чинил вам обиды, но... я отроду не был предателем.
     Неожиданно в другом конце зала чей-то голос крикнул: "Девку ведут!" - и в 
зале внезапно воцарилась тишина. Солдаты расступились; никто из них не видал 
еще дочери Юранда, а большая часть не знала даже о том, что она находится в 
замке, так как Данфельд все свои действия окружал тайной.
     Однако те, кто дознался об этом, уже успели шепнуть другим, как чудно она 
хороша. Все глаза с необычайным любопытством устремились на дверь, в которой 
она должна была появиться.
     Сперва в дверях показался оруженосец, за ним та самая, уже всем известная 
послушница, которая ездила в лесной дом, а уж за нею в зал вошла девушка в 
белом, с распущенными волосами, повязанными на лбу лентой.
     И вдруг в зале раздался громовый взрыв смеха. Юранд, который в первую 
минуту бросился было к дочери, попятился вдруг и, побледнев как полотно, 
воззрился в изумлении на длинную голову, синие губы и бессмысленные глаза 
юродивой, которую пытались выдать ему за Данусю.
     - Это не моя дочь! - проговорил он с тревогой в голосе.
     - Не твоя дочь? - воскликнул Данфельд. - Клянусь святым Либерием из 
Падерборна <Падерборн - город в Вестфалии, в соборе которого (ХI - ХIII вв.) 
хранились мощи святого Либерия.>, либо мы не твою дочь отбили у разбойников, 
либо ее колдун обернул, ибо другой у нас в Щитно нет.
     Старый Зигфрид, Ротгер и Готфрид в восторге от хитрости Данфельда 
обменялись быстрыми взглядами; но ни один из них не успел слова вымолвить, как 
Юранд крикнул страшным голосом:
     - Здесь она! Здесь, в Щитно! Я слышал, как она пела, я слышал голос моего 
дитяти!
     Данфельд обернулся к собравшимся и сказал спокойно и раздельно:
     - Я беру в свидетели всех присутствующих, особенно тебя, Зигфрид из 
Янсборка, и вас, благочестивые братья Ротгер и Готфрид, что, выполняя данное 
мною слово и данный мною обет, я отдаю Юранду из Спыхова эту девку, о которой 
разбойники, разбитые нами, говорили, будто она его дочь. Если же это не она, то 
не наша в том вина, но воля господа бога нашего, который пожелал предать так 
Юранда в наши руки.
     Зигфрид и оба младших брата склонили головы в знак того, что слышат его и 
в случае надобности будут перед всеми свидетельствовать. Затем они снова 
обменялись быстрыми взглядами, ибо это превзошло все их ожидания: схватить 
Юранда, не отдать ему дочери, а с виду как будто сдержать обещание - кто еще 
мог бы измы