дал клятву охранять этого рыцаря.
     - Так как же быть? - спросил упрямый Збышко.
     - Цеханов уже недалеко.
     - Но что подумает немец?
     - Пусть ваш человек скажет ему, что здесь вы драться не можете и что 
сперва должны испросить дозволение князя, а он - комтура.
     - Да, но если мы не получим дозволения?
     - Как-нибудь встретитесь в другом месте. Довольно слов!
     Видя, что ничего тут не поделаешь и что Ендрек из Кропивницы действительно 
не может допустить, чтобы дело дошло до поединка, Збышко снова позвал Сандеруса 
и велел объяснить лотарингскому рыцарю, что драться они будут только по 
прибытии на место. Выслушав немца, де Лорш кивнул головой в знак того, что 
понял, а затем, протянув Збышку руку, подержал с минуту и трижды крепко пожал 
его руку, а по рыцарскому обычаю это означало, что поединок должен состояться в 
любом месте и в любое время.
     После этого они, с виду как будто в добром согласии, двинулись к 
цехановскому замку, круглые башни которого уже виднелись на фоне румяного неба.
     В Цеханов путники приехали еще засветло, но пока их опросили у ворот замка 
и спустили мост, надвинулась темная ночь. Принял их и угостил знакомый Збышка 
Миколай из Длуголяса, который командовал замковой стражей, состоявшей из 
горсточки рыцарей и трех сотен метких лучников из обитателей пущи. При въезде 
Збышко, к великому своему огорчению, узнал, что двора в замке нет. В честь 
комтуров из Щитно и Янсборка князь устроил большую охоту, и в лес для пущей 
пышности отправилась и княгиня с придворными дамами. Из знакомых женщин Збышко 
нашел только Офку, вдову Кшиха из Яжомбкова, которая была ключницей замка. Офка 
очень ему обрадовалась; со времени возвращения из Кракова она всем и вся 
рассказывала о любви Збышка к Данусе и о случае с Лихтенштейном. Она покорила 
этими рассказами молодежь, за что была благодарна Збышку, и сейчас старалась 
утешить юношу, который опечалился, узнав, что Дануси нет в замке.
     - Ты ее не узнаешь, - говорила Офка. - Годы идут, и лифы у девушки уже 
трещат по швам, грудь у нее наливается. Не коротышка уж она, какой была раньше, 
и любит тебя уж иначе. Сейчас, если только кто крикнет ей на ухо: "Збышко!" - 
так будто шилом ее кольнет. Такая уж наша женская доля, ничего не поделаешь, 
потому на то воля божья... А дядюшка твой, говоришь, здоров? Что ж он не 
приехал?.. Да, такая уж наша доля... Скучно, скучно девке одной жить на свете...
 Счастье еще, что ног она себе не переломала, ведь каждый божий день 
поднимается на башню и глядит на дорогу... Всякой девушке мил друг надобен...
     - Коней только покормлю и тотчас к ней поеду, хоть и ночью, все равно 
поеду, - ответил Збышко.
     - Поезжай, только возьми с собой провожатого из замка, не то заблудишься в 
пуще.
     За ужином, который Миколай из Длуголяса устроил для гостей, Збышко и в 
самом деле сказал, что сейчас же уедет вслед за князем и просит дать ему 
провожатого. Утомившись от дороги, крестоносцы после ужина уселись у огромных 
каминов, в которых пылали целые стволы сосен, и решили ехать только на 
следующий день, после отдыха. Один де Лорш, узнав, о чем идет речь, изъявил 
желание ехать со Збышком, так как опасался опоздать на охоту, которую ему 
непременно хотелось посмотреть.
     После этого он подошел к Збышку и, протянув ему руку, снова трижды сжал 
его пальцы.

XX

     Однако и на этот раз им не пришлось драться, так как Миколай из Длуголяса, 
узнав обо всем от Ендрека из Кропивницы, взял с обоих слово, что без ведома 
князя и комтуров они не станут этого делать, в противном случае пригрозил 
запереть ворота замка. Збышку хотелось поскорее увидеть Данусю, поэтому он не 
посмел противиться, а де Лорш, который охотно дрался, когда это было нужно, не 
был человеком кровожадным и тотчас поклялся рыцарской честью ждать дозволения 
князя, тем более что иначе мог бы его оскорбить. Кроме того, лотарингскому 
рыцарю, который наслушался песен о ристалищах и любил блестящее общество и 
пышные торжества, хотелось драться перед всем двором, вельможами и дамами; он 
полагал, что в этом случае слух о его победе разнесется повсюду и он скорее 
получит золотые шпоры. К тому же ему было любопытно посмотреть на здешний край 
и его обитателей, а Миколай из Длуголяса, который долгие годы просидел в неволе 
у немцев и легко объяснялся с чужеземцами, нарассказывал ему чудес о княжьей 
охоте на всяких зверей, неведомых уже в западных странах, так что оттяжка с 
поединком была де Лоршу даже на руку. В полночь они двинулись со Збышком к 
Праснышу, сопровождаемые вооруженной свитой и слугами с плошками для охраны от 
волков, которые, собираясь зимой в огромные стаи, могли представлять опасность 
даже для полутора-двух десятков вооруженных до зубов всадников. По ту сторону 
Цеханова тоже тянулись леса, которые за Праснышем сразу переходили в необъятную 
курпскую пущу, сливавшуюся на востоке с дремучими борами Подлясья и затем Литвы.
 В недавнее время, минуя посел