казывая более светлое, чем спинка, брюшко.
     - Здорово попала! Сейчас ему конец! - сказала Ягенка.
     Она отгадала, движения бобра становились все слабей, еще немного - и он 
всплыл на поверхность кверху брюхом.
     - Я пойду за ним, - сказал Збышко.
     - Не ходи. Тут у берега трясина бездонная. Коли не знаешь, как пробираться,
 наверняка засосет.
     - Как же мы его добудем?
     - Да ты про то не думай - к вечеру он уж будет в Богданце, а нам пора 
домой...
     - Ловко ты его подстрелила!
     - Э, мне не впервой!..
     - Другие девушки и глянуть на самострел боятся, а с тобой хоть целый век 
по лесу ходи!..
     Услышав эту похвалу, Ягенка улыбнулась от радости, но ничего не сказала, и 
они пошли назад по старой дороге через лозняк. Збышко стал расспрашивать о 
бобровых гонах, Ягенка рассказала ему, сколько бобров на мочидольских и 
згожелицких болотах и как они на озерцах и речушках строят свои мазанки и 
плотины.
     Вдруг она хлопнула себя по боку.
     - Ах ты господи! - воскликнула она. - Забыла на иве стрелы. Подожди меня!
     Не успел он сказать, что сам сходит за ними, как она, словно серна, 
помчалась назад и через минуту исчезла из виду. Збышко ждал, ждал и уж стал 
удивляться, что это ее так долго нет.
     - Верно, растеряла стрелы и ищет их, - сказал он сам себе, - а все-таки 
надо пойти поглядеть, не случилось ли чего с нею...
     Однако не успел он сделать и двух шагов, как перед ним появилась Ягенка с 
самострелом в руке, смеющаяся, румяная и с бобром за плечами.
     - Господи! - воскликнул Збышко. - Да как же ты его добыла?
     - Как? Влезла в воду - вот и вся недолга! Мне не впервой, а тебя я не 
хотела пустить, ты ведь не знаешь, куда надо плыть, так тебя трясина и засосала 
бы.
     - А я ждал тебя тут, как дурак! Хитрая ты девчонка.
     - Что же мне было делать? Раздеваться, что ли, при тебе?
     - Так ты и стрелы не забыла?
     - Нет, это я только хотела, чтобы ты отошел от берега.
     - Так, так! Ну, а пойди я следом за тобой, то-то бы диво увидал. Было бы 
на что поглядеть!
     - Замолчи!..
     - Ей-ей, я уже шел к тебе.
     - Замолчи!..
     Через минуту, желая, видно, переменить разговор, она сказала:
     - Выжми мне косу, а то вся спина от нее мокрая.
     Збышко одной рукой взялся за косу поближе к голове, а другой стал выжимать 
ее.
     - Лучше было бы расплести ее, - говорил он при этом, - ветер тотчас и 
высушил бы.
     Но Ягенка не хотела расплетать косу, потому что им снова приходилось 
продираться сквозь заросли. Збышко закинул теперь за спину бобра, а Ягенка 
пошла впереди.
     - Теперь Мацько скоро выздоровеет, - сказала она, - потому для ран нет 
ничего лучше, как пить медвежье сало, а рану смазывать бобровой струей. 
Недельки через две сможет сесть на коня.
     - Дай-то бог! - сказал Збышко. - Жду не дождусь, когда он выздоровеет, - 
больного бросить нельзя, а сидеть мне здесь невмоготу.
     - Невмоготу? - переспросила Ягенка. - Отчего же?
     - Разве Зых ничего не говорил тебе про Данусю?
     - Да нет, говорил... Я знаю, знаю... она тебя покрывалом накрыла...
     Он говорил еще мне, что всякий рыцарь дает обет... служить своей госпоже...
 Но он говорил, что это пустое... все эти обеты... и женатые дают обет служить 
какой-нибудь госпоже. А эта Дануся, Збышко, кто она, скажи мне?.. Кто она, эта 
Дануся?
     И, подойдя ближе к Збышку, она в страшной тревоге устремила на него глаза, 
он же, не обратив на это никакого внимания, ответил:
     - Она и моя госпожа, и возлюбленная моя. Никому я про это не говорил, а 
тебе, как сестре родной, скажу, потому что мы с малых лет знаем друг дружку. За 
тридевять земель, в тридесятое царство пошел бы я за нею, хоть к немцам, хоть к 
татарам, потому другой такой нет на всем белом свете.
     Пускай дядя остается в Богданце, а я к ней поеду... Что мне без нее 
Богданец, что достатки, что стада, что богатства аббата! Сяду я на коня и уеду 
зимой и, клянусь богом, исполню все, что обещал ей, разве только раньше сам 
сложу голову.
     - Я не знала об этом... - глухо сказала Ягенка.
     Збышко тогда стал ей рассказывать о том, как встретил в Тынце Данусю и как 
тотчас дал ей обет, о том, что случилось после, - как сидел он в темнице, как 
спасла его Дануся, как Юранд ему отказал, и как прощались они, и как тоскует он 
без нее, и как радуется, что после выздоровления Мацька уедет к своей 
возлюбленной, чтобы исполнить все, что ей обещал. Он оборвал свой рассказ, 
завидев слугу с лошадьми, который поджидал их на лесной опушке.
     Ягенка вскочила на коня и сразу стала прощаться со Збышком.
     - Пускай конюх едет следом за тобою с бобром, а я возвращаюсь в Згожелицы.
     - Ты не поедешь в Богданец? Да ведь Зых у нас.
     - Нет. Батюшка сказал мне, что вернется домой.
     - Ну, тогда спасибо тебе за бобра.
     - Прощай...
     И через минуту Ягенка осталась одна. Она ехала домой через заросли вереска 
и первое время все оглядывалась на Збышка, а когда он скрылся