вон. В корчме поднялось движение: 
хозяин стал звать слуг, а гости в изумлении воззрились друг на друга.
     - Княгиня Анна Данута, - сказал один из горожан, - это ведь дочь князя 
Кейстута, жена Януша Мазовецкого. Вот уж две недели как она в Кракове; это она, 
верно, ездила в Затор <Затор - город в Силезии (в нынешнем Бельском воеводстве),
 находившийся во владении одной из ветвей местных Пястов.> в гости к князю 
Вацлаву, а сейчас возвращается оттуда.
     - Кум Гамрот, - сказал другой горожанин, - пойдемте на сеновал, для нас 
это слишком высокая компания.
     - Нет ничего удивительного, что они едут ночью, - заговорил Мацько, - днем 
такая жара, но чего это они заехали в корчму, ведь монастырь под боком?
     Затем он обратился к Збышку:
     - Родная сестра прекрасной Рынгаллы, понял?
     А Збышко ответил:
     - И мазовецких панночек с нею, верно, без счета!

II

     Но тут в корчму вошла княгиня, женщина средних лет, с улыбающимся лицом; 
она была одета в красный плащ и узкое зеленое платье с позолоченным поясом, 
который спускался вдоль бедер и внизу был застегнут большой пряжкой. За 
княгиней шли придворные панны, одни постарше, другие совсем еще девочки, все в 
веночках из лилий и роз, многие с лютнями в руках.
     Некоторые несли целые букеты свежих цветов, нарванных, видно, по дороге.
     За паннами показались придворные и пажи, и в корчме стало шумно. Все вошли 
оживленные и веселые, громко разговаривая и напевая, словно в упоении от ясной 
ночи и яркого сияния луны. Среди придворных были два песенника, один с лютней, 
другой с гуслями у пояса. Одна из девушек, совсем еще молоденькая, лет 
двенадцати, тоже несла за княгиней маленькую лютню, набитую медными гвоздиками.
     - Слава Иисусу Христу! - сказала княгиня, остановившись посреди корчмы.
     - Во веки веков, аминь! - с низким поклоном ответили присутствующие.
     - А где хозяин?
     Услышав, что его зовут, немец выступил вперед и, по немецкому обычаю, 
преклонил одно колено.
     - Мы остановимся у тебя отдохнуть и подкрепиться, - сказала княгиня.
     - Поторопись, а то мы голодны.
     Горожане успели уже выйти из корчмы, а оба местных шляхтича, Мацько из 
Богданца и молодой Збышко, поклонились еще раз и хотели было тоже выйти, чтобы 
не мешать княгине и ее свите, однако Анна Данута остановила их:
     - Вы шляхтичи и нам не помешаете! Познакомьтесь с придворными. Откуда бог 
несет?
     Те стали называть свои имена, гербы, кличи и деревни, из которых они были 
родом. Услыхав от Мацька, откуда он с племянником возвращается, княгиня 
всплеснула руками.
     - Ах, как кстати! - воскликнула она. - Расскажите нам про Вильно, про 
моего брата и сестру. Приедет ли князь Витовт на родины и крестины?
     - Князь хочет приехать, да не знает, сможет ли; потому он и послал с 
ксендзами и боярами серебряную колыбель в дар королеве. С этой колыбелью 
приехали и мы с племянником, мы ее охраняли в пути.
     - Так колыбель уже здесь? Хотелось бы мне ее посмотреть. Она вся из 
чистого серебра?
     - Вся из чистого серебра, но ее здесь уже нет. Ее повезли в Краков.
     - А что же вы делаете в Тынце?
     - Мы завернули сюда в монастырь к аббату, нашему родичу, хотим отдать на 
сохранение святым отцам всю нашу военную добычу и дары князя.
     - Это вам бог послал. Велика ли добыча? Но, скажите, почему брат не уверен,
 что сможет приехать?
     - Он готовит поход на татар <Витовт принял у себя изгнанного 
золотоордынского хана Тохтамыша, разбитого в 1395 г. Тимуром (Тамерланом) и в 
1398 г. ханом Заволжской орды Темир-Кутлуем (Тимур-Кутлуком). Витовт взял 
Тохтамыша в союзники, чтобы получить через него владычество над всей Русью. На 
реке Ворскле в 1399 г. они были разбиты главой золотоордынского войска Едигеем 
(1352 - 1419).>.
     - Я это знаю; одно меня смущает, королева не пророчила счастливого конца 
этого похода, а все ее пророчества всегда сбываются.
     Мацько улыбнулся.
     - Эх, благочестива государыня наша, ничего не скажешь, но ведь с князем 
Витовтом пойдет множество наших рыцарей, отменных храбрецов, против которых 
никто не устоит.
     - А вы не пойдете?
     - Ведь меня послали с другими колыбель охранять, да и пять уж лет, как я 
не снимал доспехов, - ответил Мацько, показывая на отпечатки панциря на своем 
лосином кафтане. - Но дайте только отдохнуть, и я опять пойду, а нет, так 
племянника Збышка отдам пану Спытку из Мельштына, который поведет в поход всех 
наших рыцарей.
     Княгиня Данута бросила взгляд на рослую фигуру Збышка, но тут разговор 
оборвался, так как в корчму вошел монах и, поздоровавшись с княгиней, стал 
смиренно укорять ее за то, что она не прислала в монастырь гонца с вестью о 
своем прибытии и остановилась не у них, а в простой корчме, что не 
приличествует ее сану. Разве мало домов в монастыре, где находит приют даже 
простой ч