то первое, ну, а потом примите во внимание, 
что Вальгер всякий раз получает на то особое соизволение.
     - По мне, все едино, только я все-таки рада, что мы не ночуем в монастыре. 
Да я бы, верно, умерла со страху, явись мне вдруг из преисподней этот великан.
     - Ну, это еще как сказать. Говорят, будто он писаный красавец.
     - Да будь он раскрасавец, не хочу я его поцелуя - у него ведь рот серой 
пышет.
     - А откуда вы знаете, что ему тотчас захотелось бы вас поцеловать?
     При этих словах княгиня, а за нею пан Миколай и оба рыцаря из Богданца 
разразились смехом. Их примеру последовала и Дануся, хоть и не знала толком, 
чему они смеются. Тогда Офка, повернувшись лицом к Миколаю из Длуголяса, в 
гневе сказала:
     - Да уж, по мне, лучше он, чем вы.
     - Эй, не выкликайте волка из лесу, - весело ответил мазур, - ведь он, 
дьявол, часто шатается по большой дороге между Краковом и Тынцем, особенно к 
ночи; а ну, как услышит вас да явится в образе великана?
     - Сгинь, сгинь, сатана! - воскликнула Офка.
     В эту минуту Мацько из Богданца, который, сидя верхом на рослом коне, 
видел дальше, чем княгиня и ее спутники, сидевшие в карете, натянул поводья и 
сказал:
     - Господи боже мой, да что же это такое?
     - Что там?
     - Из-за холма навстречу нам выезжает какой-то великан.
     - Свят, свят, с нами крестная сила! - воскликнула княгиня. - Не болтайте 
попусту бог весть что!
     Но Збышко приподнялся на стременах и сказал:
     - Клянусь всеми святыми, это великан. Не иначе как Вальгер!
     При этих словах возница в страхе осадил лошадей и, не выпуская из рук 
вожжей, начал креститься, так как и он уже заметил со своих козел впереди, на 
ближайшем холме, гигантскую фигуру всадника.
     Княгиня привстала было, но тотчас же села, переменившись от испуга в лице; 
Дануся спрятала голову в складках ее платья. Придворные и песенники, которые 
ехали верхом за княгиней, услыхав зловещее имя, сбились толпой вокруг ее кареты.
 Мужчины еще как будто смеялись, хоть в глазах их светилась тревога, но дамы 
побледнели; только Миколай из Длуголяса, который и на коне бывал, и под конем 
бывал, по-прежнему хранил безмятежное выражение; желая успокоить княгиню, он 
сказал:
     - Не бойтесь, милостивейшая пани. Ведь солнце еще не село, а хоть бы и 
ночь уже наступила, святой Птоломей справится с Вальгером.
     Тем временем незнакомый всадник, поднявшись на косогор, осадил коня и 
замер на месте. Он был ясно виден в лучах заходящего солнца и казался 
действительно великаном. Расстояние между ним и свитой княгини составляло не 
более трехсот шагов.
     - Отчего же он стоит? - спросил один из песенников.
     - Оттого, что и мы стоим, - ответил Мацько.
     - Он смотрит так, точно хочет кого-нибудь выбрать из нас, - эаметил другой 
песенник. - Знал бы я, что это не злой дух, а человек, подъехал бы да хватил 
его лютней по голове.
     Женщины совсем перепугались и начали громко молиться. Збышко, желая 
похвастаться перед княгиней и Данусей своею отвагой, сказал:
     - А я поеду. Что мне Вальгер!
     Дануся закричала со слезами:
     - Збышко! Збышко!
     Но он тронул коня и погнал его вперед, уверенный, что, даже встретив 
подлинного Вальгера, пронзит его насквозь копьем.
     А Мацько, у которого были острые глаза, сказал:
     - Он кажется великаном оттого, что стоит на холме. Здоровенный детина, но 
самый обыкновенный человек - и только. Эва! Поеду и я, а то как бы у Збышка не 
дошло с ним дело до ссоры.
     Тем временем Збышко, пустив коня во всю рысь, раздумывал, сразу ли 
наставить копье или подъехать поближе и поглядеть сперва, что же это за человек 
стоит на холме. Он решил сперва поглядеть и тотчас убедился, что поступил 
правильно, так как по мере приближения незнакомец на глазах у него становился 
все меньше и меньше. Высоченный детина, он сидел верхом на коне, еще более 
рослом, чем жеребец под Збышком, но был не выше человеческого роста. К тому же 
он был без доспехов, в бархатной шапке колоколом и в белом полотняном плаще, 
предохраняющем от пыли, из-под которого выглядывал зеленый кафтан. Всадник 
стоял на холме и, подняв голову, молился. Видно, и коня он остановил для того, 
чтобы кончить вечернюю молитву.
     "Хорош Вальгер, нечего сказать!" - подумал юноша.
     Он подъехал уже так близко, что мог бы достать незнакомца копьем; но тот, 
увидев рыцаря в великолепных доспехах, благожелательно улыбнулся и сказал:
     - Слава Иисусу Христу!
     - Во веки веков!
     - А что там, под горой, не княгиня ли мазовецкая со свитой?
     - Она самая.
     - Так это вы едете из Тынца?
     Однако ответа не последовало, потому что Збышко в это самое мгновение был 
так ошеломлен, что даже не расслышал вопроса. С минуту времени он стоял 
окаменелый, не веря собственным глазам, - в какой-нибудь сотне шагов от 
незнакомца он увидел десятка полтора всадников с рыцарем во главе, который ехал 
впереди их, закованный в блестящие латы, в белом суконном плаще с черным 
крестом и в стальном