дление может быть смерти подобно. Вскочив на другого 
коня, чех схватил у привратника несколько факелов, и они тотчас двинулись в 
путь вместе с княжьими слугами, которых быстро снарядил старый каштелян. За 
воротами всадников окутала непроницаемая тьма; но метель как будто поутихла. За 
городом они, может, сбились бы с пути, если бы не тот человек, который первый 
дал знать о несчастье: при нем была собака, которая уже знала дорогу, и он 
быстро и уверенно ехал вперед. В чистом поле ветер снова стал хлестать в лицо 
всадникам, которые уже пустили коней вскачь. Дорогу замело, местами лежали 
такие сугробы, что приходилось замедлять бег, так как кони уходили в снег по 
самое брюхо. Княжьи слуги зажгли факелы и плошки и ехали в дыму и в пламени, а 
ветер дул с такой силой, словно хотел оторвать от смолистых щепок клочья дыма и 
языки пламени и умчать их в поля и леса. Путь был дальний; всадники миновали 
уже селения близ Цеханова и Недзбож, а затем свернули на Радзанов. За Недзбожем 
буря и в самом деле стала утихать.
     Порывы ветра были уже слабее и не несли с собою туч снега. Небо посветлело.
 Некоторое время еще валил снег, но вскоре и он перестал падать. Затем в 
разрывах туч кое-где блеснули звезды. Кони зафыркали, всадники вздохнули с 
облегчением. Звезд показывалось все больше, мороз крепчал. Спустя некоторое 
время метель совсем прекратилась.
     Господин де Лорш, который ехал рядом со Збышком, стал его успокаивать; он 
говорил, что в минуту опасности Юранд несомненно подумал прежде всего о 
спасении дочери, и если даже все замерзнут, то ее они непременно найдут живую и 
даже, может, спящую под шкурами. Збышко плохо понимал, что де Лорш говорит ему, 
да и времени для этого уже не было, так как провожатый, ехавший впереди, 
свернул с дороги.
     Молодой рыцарь выехал вперед и спросил:
     - Почему мы сворачиваем?
     - Их замело не на дороге, а вон там! Видите, пан, вон тот ольшаник?
     Он показал рукой на заросли, темневшие вдали, которые можно уже было 
различить на снежной равнине, так как диск луны пробился сквозь тучи и ночь 
стала ясной.
     - Видно, сбились с дороги.
     - Сбились с дороги и кружили у реки. В метель и в бурю это часто случается.
 Кружили, кружили, покуда кони не остановились.
     - Как же вы их нашли?
     - Собака привела.
     - Хат поблизости нет?
     - Есть, только по ту сторону реки. Тут недалеко Вкра.
     - Гони! - крикнул Збышко.
     Но приказать было легче, чем выполнить приказание, - хотя мороз и крепчал, 
но на лугу свежевыпавший, глубокий и сыпучий снег еще не смерзся, кони 
проваливались выше колен, и подвигаться вперед приходилось медленно.
     Внезапно до слуха всадников донесся лай собаки, впереди замаячил толстый и 
кривой ствол ивы, над которым в лунном сиянии блестела крона безлистых ветвей.
     - Те подальше, - сказал провожатый, - неподалеку от ольшаника; но и тут 
кто-то есть.
     - Под ивой сугроб. Ну-ка, посветите!
     Несколько княжьих слуг соскочили с коней и стали светить факелами; вскоре 
один из них крикнул:
     - Человек под снегом! Вон видна голова!
     - А вот и конь! - воскликнул другой.
     - Отрыть!
     Лопаты врезались в снег и стали откидывать его в стороны.
     Через минуту показалась фигура человека, который сидел под деревом, 
склонив голову на грудь и низко надвинув шапку. Одной рукой он держал за повод 
коня, который лежал рядом, уткнувшись мордой в снег. Человек отъехал, видно, от 
своих, быть может для того, чтобы скорее пробиться к жилью и привести людей на 
помощь, а когда конь пал, укрылся с подветренной стороны под ивой - и там 
замерз.
     - Посветите! - крикнул Збышко.
     Слуга поднес факел к лицу умершего, но черты его трудно было распознать. 
Только когда другой слуга поднял склоненную голову, у всех вырвался крик:
     - Пан из Спыхова!
     Збышко велел двум слугам поднять его и везти в ближайшую хату, сам же, не 
теряя ни минуты, бросился с оставшимися слугами и провожатым на спасение 
остального поезда. По дороге он думал о том, что найдет там, может, Дануську, 
жену свою, уже мертвую, и во весь опор гнал коня, уходившего в снег по самую 
грудь. К счастью, уже было недалеко - не больше двухсот шагов. "Сюда!" - 
донеслись из темноты голоса тех, кто остался около занесенного снегом поезда. 
Збышко подъехал к людям и соскочил с коня.
     - За лопаты!
     Двое саней уже были отрыты. Лошади и люди замерзли так, что на спасение их 
не было никакой надежды. По снежным холмикам можно было догадаться, где 
остальные упряжки; впрочем, не все сани замело целиком.
     Около некоторых виднелись лошади; по брюхо в сугробах, они, казалось, 
рвались вперед и замерзли в последнем усилии. Перед одной парой лошадей стоял 
неподвижно, как столб, человек по пояс в снегу с копьем, зажатым в руке; 
остальные слуги закоченели около лошадей, держа их под уздцы. Смерть настигла 
их, видно, в минуту, к