он умный и знает, 
что, коли даже не захочет отдать, я все равно возьму ее, потому что мое право 
на нее крепче".
     Переодеваясь, он расспрашивал Мрокоту о здоровье князя и особенно княгини, 
которую еще в Кракове полюбил как родную мать. Он обрадовался, узнав, что в 
замке все здоровы и веселы, хотя княгиня очень тоскует по своей веселой певунье.
 Играет ей теперь на лютне Ягенка, которую княгиня тоже любит, но не так, как 
Данусю.
     - Какая Ягенка? - спросил в удивлении Збышко.
     - Ягенка из Длуголяса, внучка старого пана из Длуголяса. Красивая девушка, 
в нее лотарингский рыцарь влюбился.
     - Так господин де Лорш здесь?
     - А где же ему еще быть? Он приехал из лесного дома князя и живет себе тут 
припеваючи. У нашего князя всегда полно гостей.
     - Я буду рад повидаться с ним, это рыцарь без упрека.
     - Он тоже вас любит. Однако пойдемте, а то князь с княгиней уж за стол 
садятся.
     Они пошли в застольную. Там пылал в двух каминах огонь, который 
поддерживали слуги, и было полным-полно гостей и придворных. Князь вошел первый 
в сопровождении воеводы и нескольких приближенных. Збышко земно ему поклонился, 
а затем поцеловал руку.
     Князь обнял его голову, затем отвел в сторону и сказал:
     - Я обо всем уже знаю. Сперва я гневался, что вы сделали это без моего 
позволения, да ведь, сказать по правде, и времени-то у вас не было - я ведь был 
тогда в Варшаве и святки хотел там провести. А дело известное, коли баба чего 
захочет, и не думай противиться, все равно ничего не добьешься. Княгиня о вас 
как мать родная заботится, а мне, чем противиться, лучше ей угодить, чтобы она 
поменьше слез лила и печалилась.
     Збышко опять земно поклонился князю.
     - Дай бог, ваша милость, отблагодарить вас.
     - Слава богу, ты уже здоров. Скажи же княгине, что я принял тебя милостиво,
 она обрадуется! Боже ты мой! Ее радость - моя радость! Юранду я за тебя тоже 
словечко замолвлю, думаю, он даст свое согласие - он ведь тоже любит княгиню.
     - Хоть и не захочет он дать своего согласия, мое право выше.
     - Твое право выше, и он должен дать свое согласие, но может не дать вам 
своего родительского благословения. Силой его у Юранда не вырвешь, а без 
родительского благословения не будет вам и божьего благословения.
     Збышко, который об этом ни разу не подумал, очень встревожился. Но в эту 
минуту вошла княгиня с Ягенкой из Длуголяса и другими придворными паннами, и он 
поспешил поклониться ей; княгиня поздоровалась с ним еще милостивее, чем князь, 
и тотчас заговорила о том, что ждет приезда Юранда.
     Мол, и миски поставлены, и людей навстречу послали проводить гостей до 
самого замка. Ждать с ужином уже нельзя, князь этого не любит, да и гости, 
верно, приедут еще до конца ужина.
     - А с Юрандом, - говорила княгиня, - все будет, как бог пошлет. Я либо 
сегодня же все ему скажу, либо завтра это сделаю после заутрени; князь тоже 
обещал замолвить словечко. Упрям Юранд, но не с теми, кого любит, и не с теми, 
кому обязан.
     Тут она стала поучать Збышка, как держаться с тестем, чтобы, не приведи 
бог, не задеть и не прогневить его. Она надеялась, что все образуется; однако 
человек более искушенный и проницательный, чем Збышко, тотчас уловил бы в ее 
речах некоторую тревогу. Может, княгиня потому тревожилась, что пан из Спыхова 
был человек крутого нрава, а может, потому, что он так долго не появлялся. 
Метель на улице пуще свирепела, и все говорили, что если непогода застигнет 
кого в поле, то его ждет верная гибель; но княгине думалось, что Дануська могла 
повиниться во всем отцу, а тот оскорбился и решил вовсе не приезжать в Цеханов. 
Впрочем, княгиня ничего не сказала об этом Збышку, да и времени уже не было: 
слуги стали вносить кушанья и расставлять их на столе. Збышко успел еще 
склониться к ее ногам и спросить:
     - А если они приедут, как же тогда будет, милостивая пани? Мрокота сказал 
мне, что для Юранда есть отдельная горница, где найдется сено и для оруженосцев.
 А как же?..
     Княгиня рассмеялась, хлопнула его легонько перчаткой по лицу и сказала:
     - Перестань! Это еще что? Ишь ты какой!
     И отошла к князю, которому приближенные уже придвинули кресло. Один из них 
подал сперва князю плоское блюдо, полное тонко нарезанных лепешек и облаток, 
которыми князь должен был оделить гостей, придворных и слуг.
     Другое такое же блюдо держал для княгини красивый юноша, сын сохачевского 
каштеляна. По другую сторону стола стал ксендз Вышонек, который должен был 
освятить расставленные на душистом сене яства. Внезапно в дверях показался 
человек весь в снегу и громко крикнул:
     - Милостивый пан!
     - Что такое? - спросил князь, недовольный тем, что нарушается обряд.
     - На радзановской дороге совсем замело каких-то путников. Надо побольше 
людей, чтобы отрыть их.
     Все испугались, встревожился и князь и, обратившись к сохачевскому 
каштеляну, крикнул:
     - Верховых с лопатами, живо!
     Затем к вестнику:
     - Много людей замело?
     - Мы не могли узнать. Метель страшная. Есть лошади и сани. Много слуг.
     - Не знаете, чьи слуги?
     - Говорят, пана из Спыхова.

XXVII

     Услыхав печальную весть, Збышко, даже не спросясь у князя, бросился в 
конюшню и велел седлать коней. Чех, как оруженосец благородного происхождения, 
находился в застольной, он едва успел сбегать за теплой лисьей шубой своему 
господину; будучи человеком умным, он и не пытался удержать его, так как знал, 
что это бесполезно, а пром