Теперь они оказались ближе к нам, и сверху, как на ладони, были видны  все
перипетии сражения.
     Бой был жестокий.  Пиратский корабль, как я  его  окрестил,  пытался,
судя по всему,  подойти  к  борту  противника,  взять  его  на  абордаж  и
захватить в рукопашном  бою,  но  испанец  держался  настороже  и  искусно
уклонялся от сближения.  Стоило ему, однако, чуть отступить, как противник
еще  быстрее  бросался  вперед.  Был  момент,  когда  испанец,   казалось,
одерживал верх, сбив у пирата метким залпом фок-мачту  и  сразу  ограничив
его маневренность.  Но спустя несколько минут на палубе  испанца  раздался
страшный взрыв - взлетел на воздух пороховой  погреб,  -  я  весь  корабль
объяло пламенем. Это и решило исход боя в пользу пирата. Орудия смолкли.
     Испанцы с пылающей бригантины, спасаясь,  прыгали  в  воду.  С  борта
спустили две шлюпки.  Матросы, лихорадочно  гребя,  спешили  удалиться  от
места пожара, направляясь к нашему острову.
     Арнак судорожно сжал мою руку и, указывая на шлюпки, прошептал:
     - Горе нам. Это плохие люди!
     - Бежим отсюда! -  вскочил  и  Вагура,  готовый  мчаться  куда  глаза
глядят.
     - Спокойно, друзья, спокойно! - удержал я их. - Пока ничего страшного
нам не грозит.
     - Тебе - нет! - буркнул Арнак, хмуря лоб. - А нам - да!
     В сердцах я прикрикнул:
     - Не болтай глупостей! Между мной и вами  нет  разницы!  У  нас  одна
судьба! Что бы ни случилось, я вас не брошу  и  не  дам  в  обиду.  Вместе
живем, вместе будем и защищаться. Ваши враги - мои враги!
     В  глазах  Арнака  что-то  мелькнуло,  нечто   похожее    на    искру
благодарности, и он спросил:
     - А эти в лодках тебе враги?
     - Враги! - ответил я.
     Мы не спускали глаз с двух лодок, приближавшихся к берегу. В них было
около трех десятков матросов.  Они лихорадочно работали веслами, поминутно
оглядываясь назад, и так  спешили,  что  натянули  даже  какое-то  подобие
парусов.
     Не прошло и получаса, как лодки пристали  к  острову  в  полумиле  от
нашего холма.
     Матросы высадились, поставив одну,  большую  по  размерам,  лодку  на
якорь шагах в двадцати от берега. Мы опасались, что пришельцы отправятся в
глубь острова, но они расположились лагерем у самой воды и  с  напряженным
вниманием стали следить за происходящим на море.
     А там по-прежнему пылал их корабль.  Бригантина победителей подошла к
нему на расстояние  мушкетного  выстрела  и  спустила  с  борта  шлюпку  с
вооруженными  людьми.  При  виде  этого  высадившиеся  на  остров   крайне
обеспокоились,  предположив,  вероятно,  что  это  погоня  за  ними.   Они
заметались по берегу, выбирая подходящие для обороны позиции  и  готовя  к
бою оружие.  Мы заметили, что почти у каждого второго матроса был  мушкет.
Однако  страхи  их  оказались  напрасными.  Шлюпка  с  пиратского  корабля
осталась возле горящей бригантины, обходя ее вокруг. Убедившись, что пламя
не даст возможности подняться на палубу, лодка вернулась на свой  корабль,
который тут же распустил все уцелевшие паруса и стал удаляться в восточном
направлении. К вечеру он скрылся из виду за горизонтом.
     Итак, на нас  свалилось  новое  несчастье,  новая  грозная  опасность
нависла над нами.
     Важнее всего сейчас было разведать, что  это  за  люди  и  каковы  их
намерения.  Скрываясь в зарослях, мы подобрались к их лагерю шагов на  сто
пятьдесят и затаились в густом кустарнике.  Отсюда все было видно  как  на
ладони. На всякий случай мы прихватили с собой луки и отравленные стрелы.
     Пришельцев мы насчитали двадцать три.  По одежде я  сразу  определил,
что это не англичане и не голландцы.  Отплытие пиратского судна  несколько
их успокоило, но теперь они что-то оживленно обсуждали и  даже,  казалось,
ссорились.  Одни  кричали,  указывая  на  север,  где  вырисовывались   на
горизонте вершины  предполагаемого  острова  Маргарита,  другие  махали  в
противоположном направлении, в сторону материка. Нетрудно было догадаться,
о чем идет  у  них  спор,  и  нас  несказанно  обрадовало,  что  пришельцы
собираются покинуть остров.
     Чуть в стороне от группы спорящих в козлах стояло их оружие. Там было
десятка два ружей разного калибра и в том числе несколько крупнокалиберных
мушкетов.  Жадным взглядом пожирал я это богатство, о  котором  целый  год
бесплодно мечтал, и помимо воли стал размышлять, как бы им завладеть.
     Вопреки моему утверждению, что я считаю пришельцев своими врагами,  в
каких-то тайниках моего сознания бродила безумная мысль подойти  к  ним  и
поговорить.  Давно оторванный от людей своего мира, я, как пустыня  влаги,
жаждал общения с ними.  Меня ужасно занимало, как они  отнесутся  ко  мне.
Будь это англичане,  я  бы  ни  минуты  не  сомневался.  Но  это  были  не
англичане.  Их крики, доносившиеся до нашего убежища,  рассеяли  последние
сомнения: это были испанцы.  Люди, которых как огня  следовало  бояться  и
моим товарищам-индейцам, и мне самому.
     Завороженный притягательным видом  ружей,  я  внимательно  следил  за
поведением испанцев и не заметил, что Арнак тихонько толкает меня в бок.
     - Ян, - шепнул он наконец, - посмотри туда, на воду!
     - На воду?