было понять, что  держатся  пришельцы  настороже.  Ничего  примечательного
более не обнаружив, я поспешил назад, к себе.
     Часа через два, около полудня, поступили первые известия из Серимы: к
соглашению там  пока  не  пришли.  Испанцы  не  желали  ничего  слушать  и
требовали безоговорочной уплаты баснословно высокого долга, грозя в случае
отказа самыми суровыми карами.  Им уже стало известно обо мне  и  о  нашем
роде.  Но хуже того - какие-то злые языки нашептали им, что весь  наш  род
состоит из бывших рабов, бежавших из испанского рабства и при этом убивших
много испанцев.  Более всего, однако, меня огорчило то, что среди араваков
нашлись столь подлые доносчики: не  остановились  даже  перед  тем,  чтобы
оговорить своих братьев перед ненавистным врагом.  Ужель Конесо  и  другие
так низко пали в своем диком ожесточении?
     Тем временем шхуна вдруг словно испарилась  из-под  наших  берегов  и
благополучно добралась до укрытия в отдаленном заливе, о чем мне сразу  же
сообщили. До того еще все огнестрельное оружие по моему указанию перенесли
с борта на берег.
     Я сидел в раздумье на пороге своей хижины, как вдруг ко  мне  подошла
мать Ласаны и с загадочной миной шепотом сообщила  следующее:  она  только
что вернулась из леса, где собирала травы.  На опушке ее остановил  старый
Катави ("Ну, тот, что живет у впадения нашей реки (Итамаки) в Большую реку
(Ориноко)") и велел передать мне, чтобы я пришел к нему  туда,  в  лес.  У
него есть для меня очень важное сообщение. При этом он требовал, чтобы все
сохранялось в полнейшей тайне.
     - Почему же он сам не пришел сюда? - насторожился я, подозревая здесь
какой-то  подвох,  которого  женщина  по  простоте    своей    могла    не
почувствовать.
     - Он не хочет, чтобы его здесь видели.
     - А кто такой Катави? Ты его знаешь?
     - Знаю, хорошо знаю. Он добрый человек и не любит шамана. Иди к нему,
Катави очень торопится!
     Я посвятил в суть дела Арнака и  Вагуру,  которые  хотя  и  не  знали
Катави, но с полным доверием относились к уму и  сообразительности  старой
женщины.
     - Пойдем  втроем!  -  загорелся  Вагура,  в  глазах  которого  так  и
светилась жажда приключений.
     Мы отправились, вооружившись  будто  бы  на  охоту.  Он  ждал  нас  в
условленном месте. Это был пожилой, хотя и бодрый еще индеец, промышлявший
рыболовством.  Хижина его стояла в пяти милях вниз по Итамаке. Хотя  он  и
производил впечатление человека вполне порядочного и вызывающего  доверие,
в целях осторожности мы все-таки отошли с ним от места  встречи  шагов  на
двести-триста, осматривая заросли.
     За ним никто не шел.
     - Говори, Катави, - подбодрил я нашего спутника, когда  мы  вчетвером
остановились под сенью большого дерева.
     Катави, возможно, был неплохим рыбаком, но скверным оратором.  Стоило
неимоверных усилий из обрывков его фраз  составить  представление  о  сути
дела, которое привело его к нам. Однако, по мере того как она прояснялась,
нас охватывало все большее изумление и возбуждение.
     На  рассвете  нынешнего  дня  Катави  был  на  реке  и   заметил    в
предрассветных сумерках пять чужих лодок. Это были итаубы. Они поднимались
вверх по Большой реке, в них сидели испанцы: он слышал в темноте, как  они
отдавали на своем языке приказы индейцам-гребцам. Напротив того места, где
прятался Катави, недалеко от берега, в устье Итамаки, находился  небольшой
остров.  К нему и причалили итаубы. Вскоре три лодки поплыли дальше  вверх
по Итамаке и, как узнал рыбак,  сейчас  находятся  в  Сериме.  Две  другие
лодки, оставшиеся на острове, особенно его  заинтересовали.  Утром,  когда
совсем рассвело, Катави обнаружил там много пленников, может, три раза  по
десять,  лежавших  вповалку  и  связанных  веревками.  Чтобы   лучше    их
рассмотреть, он влез на дерево и отсюда, сверху, обнаружил,  что  все  они
варраулы.
     Поскольку  пленники  были  связаны,  испанцы   оставили    при    них
малочисленную охрану: всего двух испанцев и двух  индейцев.  Катави  долго
следил за ними, но больше стражников не обнаружил.
     - Как ты думаешь, они скоро покинут остров? - спросил я у рыбака.
     - Не похоже, чтобы они собирались отплывать...
     - Они не оставят остров раньше, чем вернутся те, из Серимы, это ясно!
- вмешался Вагура.
     - Верно!
     - А вторая лодка? Ты, Катави, говорил, что у них  там  две  лодки.  В
одной пленники, а вторая? Пустая? - выспрашивал я подробности.
     - Нет, она загружена вся, по самые борта, оставлено только место  для
гребцов спереди и сзади.
     - Чем загружена?
     - Не знаю, все прикрыто циновками.  Наверно, едой, ведь их получается
много, наверно, десять раз по десять.
     - Ты уверен, Катави, что связанные - это варраулы?
     - Уверен, совсем уверен.
     Еще во время рассказа Катави  я  твердо  решил  прийти  варраулам  на
помощь и освободить их.
     Подтверждалось  то,  что  рассказывали  о   системе    репартиментос.