- А кто же еще, если не Карапана? - удивился я.
     - Он, ясно, он! Нет сомнений! Но сам ли он это делает?
     - Если не сам, значит, его помощники...
     - И это сомнительно, Ян!
     - Тогда я ничего не понимаю! Откуда же тут берутся змеи?
     Лицо Манаури выражало беспокойство и тревогу.
     - Он шаман, - напомнил вождь как бы в объяснение.
     - Значит, ты думаешь, что  он  приманил  сюда  змей  заклинаниями?  -
спросил я.
     - Он на многое способен! Это  великий  и  опасный  шаман,  -  ответил
Манаури уклончиво.
     Становилось очевидным, что вождь связывал  появление  змей  со  злыми
чарами, а все остальные, за  исключением  Арнака,  похоже,  разделяли  это
убеждение.  Колдовство для индейцев - большая сила, противостоять  которой
бесполезно, и я стал серьезно опасаться, как бы мои  друзья-араваки  перед
лицом высшей силы не отступились от меня или, в  лучшем  случае,  не  пали
духом.  Но оказалось, они и не думали ни отступаться от  меня,  ни  падать
духом по причине, которую тут же и высказали:  Карапана  опасен,  но  я  -
паранакеди, англичанин, к тому же Белый Ягуар, и поэтому у меня есть  свои
заклинания, и я обладаю не меньшей силой расколдовывать заклинания шамана.
     - Значит, вы считаете, что я с ним справлюсь? - спросил я.
     - Справишься, справишься! - отвечали они.
     - Его злую волю я предпочитаю победить  более  сильным  оружием,  чем
колдовство!
     - Нет оружия более сильного! - воскликнуло сразу несколько  индейцев.
- Какое ты знаешь оружие?
     - Ну хотя бы решительность.
     На их лицах отразилось разочарование.
     - Да, конечно...
     - А вы мне поможете?
     - Поможем.  Ты наш Белый Ягуар!  Ты  наш  друг!  -  заверили  они.  -
Поможем.
     - Хорошо, я дам вам ружья, и по ночам мы будем караулить.  Посмотрим,
устоит ли злодей против нашего свинца!
     Однако в этом они не хотели участвовать. Стрельба ночью была им не по
душе, к этому они не привыкли и вообще  не  хотели  гневить  тайные  силы.
Ночью они  предпочитали  спать,  а  не  охотиться  за  чем-то  страшным  и
непонятным.
     На рассвете следующего дня в сопровождении  Арнака  я  отправился  на
охоту.  В том месте, где тропа уходила в лес,  мы  встали  как  вкопанные.
Поперек тропинки, словно преграждая нам путь, лежало несколько  небольших,
грубо исполненных, словно вылепленных детской рукой глиняных фигурок. Едва
увидев их, Арнак замер на месте  и  резким  движением  остановил  нас,  не
пуская дальше.  С несвойственным для него изумлением уставился он  на  эти
фигурки.  Величиной не больше пальца, фигурки  изображали  разных  зверей:
маленькую ящерицу, лягушку,  змееныша,  какого-то  четвероногого  зверька,
птицу и даже скорпиона.  Все фигурки были уложены головами в нашу сторону,
а приглядевшись внимательнее,  я  заметил,  что  на  каждой  из  них  была
обезображена какая-нибудь часть  тела:  сплющена  голова,  оторвана  лапа,
выедена спина, выколоты глаза.
     - Не подходите близко! - прошептал Арнак взволнованно.
     Я  удивленно  взглянул  на  юношу,  несколько  сбитый  с  толку   его
поведением.
     - Опять колдовство? - проговорил я.
     - Да.
     - И ты поддался? - сказал я с укором. - Арнак! Опомнись! Это  же  все
чепуха!
     - Нет, Ян! - возразил он серьезно. - Это уже не  чепуха!  Если  шаман
замышляет кого-то уничтожить, то кладет у него на пути такие заколдованные
фигурки.
     - Зачем?
     - Чтобы ослабить его волю, размягчить сердце, замутить рассудок...
     - А я растопчу эти чары, - заявил я.
     - Не делай этого! Они могут быть отравлены, и яд войдет через  сапоги
в твое тело...
     Спустя минуту Арнак как бы опомнился от первого впечатления, лицо его
прояснилось, на губах заиграла чуть заметная улыбка.
     - Нет, Ян! - сказал он мягко, стараясь  меня  успокоить.  -  Ты  учил
меня, что все это выдумки шаманов, и наука твоя не прошла  даром!  Но  это
уже не шутки! Видно, Карапана всерьез решил с тобой покончить, и это  меня
тревожит...
     - А почему ты думаешь, что он решил покончить со мной, а  не  с  нами
всеми?
     - Смотри!
     Он показал глазами вперед.  Там, чуть дальше уложенных в ряд фигурок,
я увидел на тропинке еще одного вылепленного  зверька.  Фигурка  отдаленно
напоминала хищника, точнее,  ягуара,  выкрашенного  в  белый  цвет,  одним
словом, белого ягуара.  Ага, это определенно уже касается меня.  Крохотная
стрела  навылет  пронзила  грудь  зверя  -   такая    судьба,    вероятно,
предназначалась и мне.  В ответ на все эти угрозы и попытки устрашить меня