Араваки, уже два года жившие на берегах Итамаки, не утаивали от  меня
того, что знали о тайнах джунглей,  и  я  немало  наслушался  рассказов  о
разных диковинах.  Порой в этих повествованиях трудно было отличить правду
от  вымысла,  ибо  с  одинаковым  выражением  подлинного    страха    меня
предостерегали как от встречи с ягуаром, так и с Канаимой -  духом  мести,
одинаково подробно описывали как облик и  повадки  хищной  ящерицы-игуаны,
так и внешний вид лесных гебу - мохнатых существ  с  выпученными  глазами,
существ, оказывавшихся просто злыми духами умерших.  Сообщая мне о случаях
нападения на людей большой змеи комути (анаконды), действительно обитавшей
в прибрежных зарослях, столь же детально мне  описывали  и  водяных  чудищ
маикисикири, которые показывались якобы только женщинам и никогда мужчинам
и вообще были злейшими врагами женского пола, и только позднее я  узнавал,
что маикисикири - это не что  иное,  как  лишь  водяные  духи.  Таким  вот
причудливым  образом  сплетался  в  единый  клубок  мир  реальный  и   мир
вымышленный, и, отправляясь в бескрайний лес, ты никогда заведомо не знал,
где подстерегает тебя опасность реальная, а где лишь мнимая, и это чувство
неопределенности вселяло сладостный трепет, непостижимый и волнующий,  как
и все в этих джунглях.


                              ЯДОВИТЫЕ ЗМЕИ

     Вокруг нашей хижины было на удивление много  отвратительных  змей,  и
притом змей ядовитых, особенно возле тропинки, ведущей от нас к  джунглям.
На ней мы ежедневно убивали по нескольку гадин, но их не убывало, и  утром
следующего дня появлялись все новые и новые.
     - Чем мы им так понравились? - воскликнул я с шутливым  негодованием.
- Или они падают с неба?
     Друзья мои озабоченно переглядывались, словно испытывая вину или стыд
за такую явную немилость природы.  Они горячо меня уверяли, что в  здешних
местах порой так бывает: в целой округе не найдешь  ни  одной  змеи,  а  в
каком-то месте их тьма-тьмущая.  Манаури припомнил, как однажды, несколько
лет назад, наткнулся на место, где грелось на  солнце  сразу  десятка  два
змей, и притом сорораима, самых ядовитых из ядовитых.  Он тогда убежал, но
долго еще при воспоминании об этой встрече у него мурашки бегали по коже.
     Мне не оставалось ничего иного, как примириться с высокими испанскими
сапогами и носить их для вящей безопасности  -  змеи  не  могли  прокусить
толстую кожу.  А  мать  Ласаны,  женщина  необычайно  заботливая,  помогла
по-своему: из прежнего своего жилья она привела ручного туюи -  громадного
аиста с черной головой и таким же  клювом,  ярого  искоренителя  всяческих
пресмыкающихся гадов.  И впрямь с этих пор ядовитых тварей у тропинки  как
будто поубавилось.
     У меня вошло в обычай посещать по утрам шхуну я проверять трюмы,  где
у нас хранились бочонки с порохом.  По бревнам, которые я  перебрасывал  с
берега на борт, вместе со мной  вбегала  и  пятнистая  собачонка,  веселый
страж нашего жилища.
     Однажды собачонка, вскочив, как обычно, в трюм, как-то жалобно  вдруг
заскулила и стремглав в испуге выскочила обратно.  Преследуя  ее,  за  ней
выползла небольшая темная змея в  желто-коричневую  крапинку.  Ядовитая  -
сразу определил я по сердцевидной форме головы и едва  успел  отпрянуть  в
сторону.  К счастью, в руке у меня был железный прут.  Я  ударил  змею  по
голове раз, потом второй, и она испустила дух.  Однако в  трюме  затаилась
еще одна змея, тоже  ядовитая,  а  у  руля  обнаружилась  и  третья.  Эта,
свернувшись в клубок, вытянула голову и  готовилась  к  прыжку.  Крохотные
глазки ее светились яростью.  Мне без труда удалось обезвредить всех  трех
тварей - по палубе они не могли быстро ползать и были опасны,  лишь  когда
человек неосмотрительно оказывался совсем рядом с ними.
     Появление змей на судне не поддавалось никакому объяснению.  Шхуна со
всех  сторон  была  окружена  водой  и  не  соприкасалась  с  берегом,  за
исключением тех минут, когда  на  нее  перекидывались  бревна.  Откуда  же
взялись здесь три страшные твари? Не подбросил ли их кто-то знающий, где я
обычно бываю, чтобы от меня избавиться?
     Все это было весьма странно. А змеи действительно оказались ядовитыми
- пес, как видно, укушенный змеей, смог лишь добраться до берега  и  здесь
внезапно упал как подкошенный.  Минуту или две он еще жил, потом  по  телу
его пробежали конвульсии, из пасти выступила кровавая пена, из глаз и ушей
сочилась кровь.  Теперь, когда он лежал бездыханный,  я  мог  убедиться  В
молниеносном действии яда  и  понял  -  если  бы  меня  не  опередил  этот
невольный спаситель, сейчас здесь лежал бы мой труп; хотя я  не  отличался
особой впечатлительностью, по спине у меня побежали мурашки.
     Я не стал делиться с друзьями возникшими у меня подозрениями, но  они
и сами тут же пришли к заключению, что это  дело  вражеских  рук.  Чьих  -
нетрудно было догадаться.  Теперь  и  обилие  змей  у  тропы  казалось  им
подозрительным и совершенно противоестественным.
     - Да, это  он,  это  его  штучки!  -  заявил  Арнак,  нахмурившись  и
воинственно оглядываясь вокруг, словно ища скрытого в кустах врага.
     - Ну, сейчас-то его здесь нет! - усмехнулся я. - Змей  он,  вероятно,
подбрасывает нам только по ночам...
     - Ты говоришь, он подбрасывает? - с явным сомнением в голосе  спросил
Манаури.