лись у дверей.
Флоси сказал:
– Им недолго осталось жить, раз они вошли в дом. Теперь нам надо подойти к дому 
возможно быстрее, расположиться потеснее перед дверьми и смотреть, чтобы никто 
не ушел – ни Кари, ни сыновья Ньяля. В противном случае мы погибли.
Флоси и его люди подошли к дому и окружили его на случай, если бы в нем 
оказались потайные двери. Хроальд, сын Ацура, подскочил туда, где стоял 
Скарпхедин, и хотел ударить его копьем. Но Скарпхедин секирой отрубил ему 
древко копья и нанес удар в щит, так что щит прижало к Хроальду, а загнутое 
острие секиры попало ему в лицо, и он упал навзничь и сразу же умер.
Кари сказал:
– Удачный удар и на этот раз, Скарпхедин! Ты у нас самый отважный!
– Этого я не знаю, – сказал Скарпхедин и усмехнулся.
Кари, Грим и Хельги бросали копья из дома и ранили многих, а Флоси и его люди 
ничего не могли поделать. Тогда Флоси сказал:
– Мы потерпели большой урон. Многие из наших ранены, и убит тот, кого мы меньше 
всего хотели бы потерять. Ясно, что оружием нам с ними не справиться, тем более 
что не все сражаются так храбро, как обещали. Нам надо что-то предпринять. Есть 
две возможности, и обе они плохие: одна – это отступить, но тогда мы погибли, 
вторая – это сжечь их в доме, но тогда мы берем большой грех на душу, ведь мы 
христиане. Придется нам все же поджечь дом, и поскорее.



CXXIX

Они высекли огонь и сложили большой костер перед дверьми. Тогда Скарпхедин 
сказал:
– Разводите огонь, молодцы? Что же это вы, собираетесь жарить что-нибудь?
Грани, сын Гуннара, ответил:
– Собираемся, и жару для тебя хватит.
Скарпхедин сказал:
– Так-то ты платишь мне за то, что я отомстил за твоего отца. Ты больше ценишь 
то, что ты бы должен ценить меньше всего.
Тогда женщины залили огонь сывороткой. Коль, сын Торстейна, сказал Флоси:
– Вот что я придумал: я видел каморку над поперечной балкой в главном доме. 
Надо, чтобы она загорелась, а для этого надо поджечь стог сена, который стоит 
рядом с домом.
И они подожгли этот стог сена. Те, кто был внутри, заметили это, только когда 
весь дом уже был в пламени. Тут Флоси и его люди развели большие костры перед 
всеми дверьми. Тогда женщины, которые были внутри, начали жаловаться. Ньяль 
сказал им:
– Держитесь стойко и не жалуйтесь. Ведь ваши страданья – это одна короткая буря,
 а потом долго второй такой не будет. Помните также, что бог милостив. Он не 
позволит, чтобы вас жгли и в этом и в том мире.
Так он увещевал их и подбадривал также другими речами. Теперь запылали все 
постройки. Тогда Ньяль подошел к дверям и сказал:
– Здесь ли Флоси? Слышит ли он меня?
Флоси сказал, что слышит. Ньяль продолжал:
– Может быть, ты помиришься с моими сыновьями или позволишь некоторым людям 
выйти?
Флоси отвечает:
– Я не намерен мириться с твоими сыновьями. Мы рассчитаемся с ними до конца и 
не отступим, пока они все не умрут. Но пусть выйдут из дома женщины, дети и 
домочадцы.
Тогда Ньяль вошел в дом и сказал:
– Пусть выйдут все, кому позволено выйти. Выходи и ты тоже, Торхалла, дочь 
Асгрима, и все вы выходите, кому позволено.
Торхалла сказала:
– Не думала я, что мы так расстанемся с Хельги. Но я заставлю моего отца и моих 
братьев отомстить за убийства, которые здесь совершаются.
Ньяль сказал:
– Да будет тебе удача, потому что ты хорошая женщина.
Потом она вышла из дома, и с ней много других. Астрид из Дьюпарбакки сказала 
Хельги, сыну Ньяля:
– Выйди со мной вместе, я наброшу на тебя женскую накидку и повяжу тебе голову 
платком.
Хельги сначала