у. А вознаградил я бедняка за то, что
аллах  послал его  в  мою  лавку  не  допустить убийства.  -  Халил исчез за
ковровым  занавесом  и  скоро  вернулся  с  подносом,  уставленным чашами  и
кувшинами. - Думаю, ваш разговор со свирепым эфенди вызвал желание не только
обнажить саблю, но и подсластить шербетом горло, обожженное перцем.
     - Дорогой ага Халил, с удовольствием и радостью, если дашь слово выпить
у нас вино из ностевского марани.
     - Слушаю и повинуюсь,  ибо,  во избежание ненужных встреч, эту лавку вы
осчастливите новым посещением лишь тогда, когда вернетесь из Ирана.
     - Во имя аллаха,  - выкрикнул вбежавший Ибрагим, - разыскав меня, умный
купец сказал...
     - Глупость!  -  Халил  с  притворным  спокойствием  отодвинул  чашу.  -
Покупатель был, за пятьдесят мангуров я продал ему четки.
     Ибрагим подозрительно уставился на Халила,  открыл ящик, вынул монеты и
деловито их оглядел:
     - Не  аллах  ли  благовонием обрызгал мангуры  "бея",  который  подобно
муравью выскочил из  лавки?  Тут шайтан замутил мои глаза,  и  богатый "бей"
показался мне бедняком из пещеры Али-Бабы.
     "Барсы" переглянулись.  Предвидя,  что Халил вот-вот попадется,  Ростом
солидно проговорил:
     - Мы свидетели,  что это так. Видно, аллах послал обедневшему бею удачу
и он поспешил сделать подарок отцу.
     - Аллах,  аллах,  как ты добр! А какое поручение шайтана выполнял здесь
эфенди Абу-Селим?
     - Э-э... Ибрагим-джан, как догадался?
     - Свидетель Осман,  и более глупому не трудно сообразить, почему ученая
феска ага Халила совсем закрыла правое ухо и неучтиво обнажила левое.
     Перебрасываясь  шутками,   "барсы"   по   молчаливому  уговору   решили
возместить Халилу убытки.
     - И мы к ага Халилу за четками. Выбери, друг, сам.
     - Да  пребудет  с  вами  милость  аллаха!  Из  тех,  что  смотрели  при
Абу-Селиме, ни одних вам не продам. Пусть рассеется, как дым, воспоминание о
встрече с гиеной.
     Подумав,  Халил открыл потайную дверцу стенного шкафа.  С  нескрываемым
восхищением  взирали   "барсы"   на   редкостные   антики.   Выбрав   четки,
переливчатые, как радуга, Халил сказал:
     - Свидетель аллах,  эти как раз для ханым Моурав-бека, - ведь судьба ее
также  неровная:  она  то  сияет,  как  заря  на  прозрачном небосклоне,  то
тускнеет,  как  луна,  окутанная облаком,  то  вновь  блестит,  как  алмаз в
отблесках пламени.
     А эти возьмите для веселой, а значит, доброй ханым ага Дато. Я купил их
в Багдаде, у предсказателя, бежавшего от гнева султана...
     Видно,   благополучный  исход  стычки  "барсов"  с  Абу-Селимом  сильно
обрадовал Халила.  Он оживленно повествовал об антиках, убеждал брать лучшие
и все больше вселял недоверие в Ибрагима.
     "Что  с  моим  ага?  -  недоумевал  молодой  турок.  -  Всегда  слишком
спокойный, он вдруг уподобился веселому факиру: спешит заверить, что без его
четок жизнь и плевка верблюда недостойна".
     А  "барсы",  искренне любуясь изящными четками из  шлифованных алмазов,
передавали их друг другу.
     - Пусть  небо  пошлет  третьей  ханым  время  для   досуга.   Перебирая
темно-красный янтарь, она будет думать о счастье всех близких.
     - Спасибо,  дорогой,  ты  очень  верно подобрал подарки.  Теперь скажи,
сколько должны тебе?
     - О святой Омар,  разве об этом надо думать?! Лишь бы понравились ханым
выбранные мною четки, а стоят они...
     Не успел Халил назвать цену, как Ибрагим взревел:
     - О  ага Халил,  ты забыл прибавить хоть одну акче к тому,  сколько сам
заплатил!
     - Сын  воробья!  Как  смеешь  учить  меня  торговать?  Клянусь  Меккой,
придется мне сегодня обновить палку!
     - Не клянись,  дорогой Халил,  мальчик прав.  -  Ростом опустил руку на
плечо Ибрагима.  -  Спасибо,  друг, что не допустил нас попасть в неприятное
положение.  Ты знаешь,  сколько все стоит,  еще прибавь сорок пять мангуров,
взятых нами в  прошлое посещение на покупку подвернувшегося кальяна.  Давай,
Ибрагим, подсчитаем.
     - Незачем себя утруждать, эфенди, я уже сосчитал.
     - Видит шайтан,  Ибрагим совсем разум потерял.  Иначе не  могу  понять,
почему вместо ума глупость проявляет?  Четки благосклонно возьмите,  а когда
наступит  подходящий  день,  Ибрагим  переступит порог  дома  Моурав-бека  и
получит от вас столько, сколько я скажу.
     Но "барсы" запротестовали и с помощью Ибрагима,  принявшего их сторону,
расплатились, как решили.
     Они уже собрались уходить,  но неожиданно Халил остановил их. Удивленно
смотрели они на  странно изменившееся лицо купца:  холодный блеск в  глазах,
нахмуренные брови, крепко сжатые губы. Помолчав, Халил негромко начал:
     - Продлите,  о сподвижники Непобедимого,  ваше внимание ко мне. Помня о
желании отца,  я  сам хочу сделать угодное людям из страны,  где он забыл об
утреннем  намазе.  Не  первый  день  искал  я  встречи  с  вами,  аллах  сам
справедливо  предопределил время.  Если  нужна  будет  вам  моя  помощь,  то
вспомните:  я  еще ничем не  отблагодарил вас за  гостеприимство,  так щедро
оказанное моему отцу вашей страной. Выслушайте меня, о эфенди, благосклонно.
Разве мало стран прошли вы,  сверкая обнаженными клинками?  Или  не  про вас
было сказано:  "Они столько нарубили голов, что можно было бы построить мост
для  переправы  всех