й семьей отправился в  Пале-де-Франс.  Лишь Магдана
наотрез отказалась ехать.
     Странными показались Елене  настойчивые уговоры сестры  не  надевать на
себя так много драгоценностей:  "Не стоит соперничать с турчанками". Но сама
Арсана нацепила их столько,  что даже мать удивилась. "Я хочу изумить женщин
франков!" - капризно уверяла Арсана.
     Вот и дворец французского посла.  Сколько факелов, плошек, разноцветных
огней.  Музыка,  нежная,  как лесть француза. А слуг, слуг, сколько их! И не
все похожи на франков.  "Очевидно,  переодетые турки",  - мелькнуло в голове
Эракле.  Но проверить догадку не удалось: не успел он переступить порог, как
попал в  кольцо любезных французов.  Затем под  руку его  подхватил Хозрев и
увлек в комнату кейфа,  погруженную в зеленый полумрак.  Оказали ему почет и
другие высокопоставленные гости,  развлекая новостями и забрасывая вопросами
об античном мире.
     И  гречанки  были  окружены  вниманием.  Какие-то  женщины  из  дальней
Франции,  обмахиваясь веерами,  набросились на них,  словно на диковинку,  с
любопытством касаясь их  украшений,  расспрашивая о  том,  поют ли  они  под
аккомпанемент арфы и умеют ли танцевать менуэт.  "Менуэт - это танец королей
и  король танцев",  -  услужливо объяснил им  драгоман,  черноусый кавалер с
блестящими  пряжками  на  туфлях  и  белоснежными  кружевами  на  воротнике.
Увлеченные фигурами "менуэта дофина",  ни мать,  ни Елена не придали особого
значения  странным словам  Арсаны  -  она  заявила,  что  царственная Фатима
прислала за ней носилки с просьбой прибыть к ней на малый кейфуй если она не
вернется сюда, то с верными слугами Фатимы отбудет прямо домой.
     Этому удивился лишь Заза,  но ему не дали и слова произнести:  какой-то
иезуит вышел  из-за  огромного канделябра и  сразу закидал князя вопросами о
стране золотого руна.

     А  час  спустя еще больше пришлось удивиться привратнику Белого дворца,
когда раздался стук в калитку и повелительный голос Арсаны приказал откинуть
засов: она заболела и спешит в свои покои.
     Но  не  успела калитка приоткрыться,  как  на  привратника с  быстротой
полета  летучих мышей  налетели неизвестные в  черных капюшонах,  связали и,
заткнув рот,  отбросили в сторону.  И тотчас во двор ворвался отряд в черных
плащах.  Прикрытые масками лица  и  обнаженные клинки  не  предвещали ничего
доброго.  Слуги,  полусонные и спящие,  один за другим были тут же связаны и
оглушены. "Черные" злоумышленники, предводимые Арсаной, ринулись в залы...
     Начался грабеж.
     То,  что создается в  течение длительного времени и требует возвышенных
чувств,  тонкого вкуса и  преклонения перед красотой,  нередко разрушается в
один миг жестокой рукой варвара. Ценности, антики, тяжелые ткани связывали в
узлы.  Ковры, картины, мраморные изделия сносили на плечах. Набивали дорогой
посудой мешки.  Во  дворе добычу грузили на верблюдов,  охраняемых стражей в
капюшонах  и  в  фесках.   Всюду  слышались  смех  и  восклицания;  удивляло
количество редкостей.
     Молодой Ахилл,  успевший вовремя скрыться в кустах, прижавшись к стене,
обдумывал,  что предпринять.  К счастью, самые ценные изделия еще вчера были
перенесены из  опочивальни Эракле  в  тайник  под  киоском.  Не  следует  ли
поспешить во  дворец  франка?  Но  разве  Арсана не  оттуда?  Значит,  здесь
заговор. Схватят его, и тогда конец всему... "Неужели и детей не пощадят?" -
содрогнулся он.  Но что это?! Вдоль стены крался высокий человек с мешком на
плечах. Ахилл ловко подставил ему ногу. Грабитель растянулся, но крикнуть не
успел,  оглушенный кулаком.  Ахилл догадался, что этот мнимый монах украдкой
таскал накраденное для  себя.  Ловко  скрутив грабителю руки  и  заткнув рот
кляпом, Ахилл оттащил его далеко в кусты, содрал плащ с капюшоном и надел на
себя.  Подхватив тугой мешок,  он направился с  ним через сад к  той стороне
дворца,  где  обитали женщины.  Никто не  обращал на  него внимания,  каждый
спешил  до  рассвета вынести  награбленное им  за  ворота.  Спихнув мешок  в
подвал, Ахилл кинулся в комнаты, где спали два мальчика. Оказалось, мальчики
бодрствовали;  хотя шум сюда доносился глухо,  перепуганные няньки взывали о
помощи,  пугая детей. При виде человека в капюшоне они еще сильнее завопили,
и тут же их ужас сменился радостью: откинув капюшон, перед ними стоял Ахилл.
     - Тише, женщины! - произнес он. - Берите мальчиков и следуйте за мной!
     Тихо ступая,  они  гуськом вышли в  сад.  Обойдя правую сторону,  Ахилл
бесшумно открыл низенькую потайную калитку и  вывел их в  пустынный тупичок.
Он велел ждать его тут и не откликаться, кто бы их ни звал, особенно Арсана.
     Изумленные его предупреждением,  няни,  прижав к себе детей, опустились
на какие-то ступеньки.
     Крадясь,  Ахилл стал разыскивать слуг и вскоре,  многих развязав, вывел
за  ограду сада.  Он приказал им охранять детей и  женщин и  притаиться тут,
пока он за ними не придет.
     Прокравшись обратно, он надвинул капюшон на самые глаза и, смешавшись с
грабителями,  усиленно стал волочить мешки,  приглядываясь,  что  происходит
вокруг, и выжидая, что будет дальше.
     А  дальше  началось  что-то  невероятное:  Арсана  с  неистовым  криком
"Месть!"  мчалась по  всем залам,  переходам,  опочивальням -  за  нею толпа
разнузданных грабителей.  Вот они,  подобно саранче на  посевах,  опустошили
покои князей,  затем Елены,  комнаты ее матери. Неожиданно в нише египетской
комнаты отца Арсана обнаружила кованый сундук, запертый на секретный замок.
     - Эврика!  -  всплеснул