Шадимана оторвать от Метехи.
     "Что  особенного  сказал  Зураб?   Отчего  похолодело  мое  сердце?   -
недоумевал Шадиман.  - Странно, зачем я удержал его в Метехи. Надо исправить
ошибку и половчее выпроводить его".
     - Знаю, Фиран, ты не успокоишься, пока князь Зураб не очутится у тебя в
замке.  И хотя о многом необходимо потолковать нам с Зурабом,  но отложим до
конца охоты.  Прошу тебя,  Зураб, поезжай с Фираном. И то правда: отдых тебе
не помешает.
     - Разве  я  похож  на  уставшего,  дорогой Шадиман?  Разреши отбыть  на
следующий день после выезда царя.  Ты прав,  есть неотложные дела... Уверен,
ты одобришь.
     Оказалось,  у  многих князей неотложные дела,  и они завернут на день в
свои замки.  Так им  с  помощью Фирана удалось вырваться из Метехи несколько
раньше других.
     Оставшись с  Шадиманом и подозрительно не отстающим от них Андукапаром,
князь Зураб Эристави захохотал.  Он хохотал неистово,  громко, вызывающе. О,
он, арагвский владетель, любитель охоты, узнает мелкодушных зайцев! Они едва
скрывают испуг.  Он  узнает шатающихся при малейшем дуновении ветра.  Что ж,
еще  неизвестно,  куда ветер подует!  Вот  Шадиман убеждал его отдохнуть,  а
забыл,  что  духовенство опять откладывает венчание царя  Симона!  Нет,  он,
Зураб,  поохотится раньше здесь,  на святых отцов!  Довольно с  духовенством
нежничать,  надо заставить любителей ряс  венчать царя Симона в  Мцхета.  Не
позднее чем завтра он,  Зураб,  поскачет к католикосу,  и не будет он князем
Арагвским, если не вырвет у черных упрямцев согласие! Еще познают его силу и
духовенство и князья!
     Немало был  изумлен Шадиман,  выслушав решение Зураба.  Но  не  все  ли
равно? Испортить уже ничего нельзя. А другие князья? Прав Зураб: бежали, как
зайцы  от  охотника.  Но  кто  же  охотник?  Глубокое  оскорбление испытывал
Шадиман. Кому, кому же отдал он жизнь? Где? Где гордое княжеское сословие? А
может,  прав!?  По какой причине должны такому царю покоряться? Кто сказал -
покоряться?!  Властвовать над таким царем должны!  Но  князьям и  это не под
силу.  Нет,  не  то!  Каждый из них хочет выше другого стать,  только не при
таком царе.  Саакадзе прав,  но где взять другого?  Пусть подскажет,  если в
виду имеет. Да, и... как можно скорее!
     Шадиман призвал чубукчи и  приказал разыскать гонца  Саакадзе.  Чубукчи
замялся:  он велел гонцу прийти дней через шесть, когда разъедутся князья, а
сегодня только четвертый наступил.  Сам не сказал, а чубукчи забыл спросить,
где живет...
     Шадиман резко бросил:
     - Найди!  И немедля! Хоть на дне Куры! Хоть в глубине Мтацминды! Хоть у
черта на рогах!


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Еще  вчера  Зураб,  намеренно в  присутствии Шадимана,  погнал гонца во
дворец католикоса. Святой отец сразу согласился выслушать Зураба Эристави. И
вот князь,  дождавшись утра,  приказал седлать коня.  Но едва он вдел ногу в
узорчатое стремя, как к нему подбежал арагвинец, всадник из четвертой сотни,
умоляя заехать к  Мамука,  умирающему от раны,  полученной в  Кахети.  Зураб
передернулся, гаркнул на весь двор:
     - Если еще не умер,  побеги за священником!  Я,  что ли, велел волчьему
хвосту драться?!
     - Высокий князь,  на  здорового можно  сердиться,  а  Мамука боится без
твоего прощения умереть!
     - И здесь боится?
     - Святым Георгием молю, удостой!
     - Лучше бы другим святым!
     Нахмурившись, Зураб крикнул:
     - Э-э! Джибо, скачи к преподобному Феодосию, расскажи, по какой причине
немного  опоздаю!   Ничего,   богоугодное  дело!  -  и  обернулся  к  конным
арагвинцам:  -  Почему в сборе двадцать дружинников?  Что я,  с духовенством
сражаться собираюсь?  -  Залюбовался верховыми и приказал:  - Пяти довольно!
Остальные  пусть  в  духан  скачут,   за  здоровье  Мамука  выпьют,   может,
выздоровеет.
     Вслед  за  Зурабом из  Метехи в  самом плохом настроении выехал чубукчи
Шадимана.  Вчера,  сколько он  ни искал,  не мог обнаружить проклятого гонца
Саакадзе,  будто  земля его  поглотила.  Хорошо,  старший смотритель конюшен
навел его  на  след:  о  лавке Вардана заговорил -  там всегда разный товар.
Сначала  постеснялся:  "Ты,  говорит,  видный  человек,  неудобно беспокоить
просьбой,  думал,  с дружинником поедешь". Но он, чубукчи, ему тоже уважение
оказал:  "А ты разве не видный?  Тебе цари и  князья коней дорогих доверяют.
Сам знаешь -  витязь без коня все равно что девушка без волос".  Еще немного
пошутили, и смотритель конюшен поручил ему навестить купца.
     Зураб оглянулся на скачущего чубукчи и свернул к мосту:  "Нет,  не меня
выслеживает.  Но даром не катается",  -  и приказал одному из сопровождающих
его арагвинцев следить за чубукчи.
     Едва въехав во двор бывшего дома Даутбека и Димитрия,  где разместились
арагвинцы, Зураб взбежал на второй этаж и распахнул дверь в боковую комнату.
У столика сидел ухмыляющийся Миха и здоровенным кулаком разбивал кахетинские
орехи. Зураб поспешил обнять вскочившего мсахури.
     - Как моя конница, Миха? - нетерпеливо воскликнул князь.
     - Слава святой Нине!  Все  арагвинцы в  строю и  жаждут отдать жизнь за
своего любимого князя, владетеля Арагви!
     - Говори,  говори,  Миха,  скорей! Как царь Теймураз, царица? А... а...
царевна Нестан-Дареджан?
     - Все,  все хорошо!  Тебе,  мой князь,  послание от  царя.  Через князя
Черкезишвили передал.  Князь сам долже