рь изгнал из Кахети хана Исмаила.
     - И ты,  князь,  находишь возможным выражать свою радость в присутствии
царя Симона, верного вассала грозного шаха Аббаса?
     - А ты,  князь Андукапар,  желал бы другое? Мы здесь - Высший княжеский
совет  царя  Картли  Багратида Симона  Второго.  И  должны обсудить мы,  что
выгодно для  нашего царства.  Прямо  скажу!  Хотя  царь  Теймураз никогда не
оказывал благосклонного внимания нашей фамилии,  но я  за всех Мухран-батони
отвечу:  предпочитаем иметь соседом царя Теймураза, а не шахских грабителей,
оставивших Кахети без одной чохи.
     - Так,  по-твоему,  выходит,  царь Теймураз дальше Кахети не пойдет?  -
Андукапар презрительно следил за князьями.
     - Может, и пошел бы - привык благодаря Моурави двумя царствами владеть,
- только не с кем.
     - Как так? А тушины? А хевсуры? А пшавы?
     - Тушины,   благородный  Цицишвили,   на  Картли  не  пойдут.   Они  не
дружинники,  и  хоть и  любят Теймураза,  но  кровное их дело Кахети.  Персы
согнали тушин с  Алванского пастбища,  а  без него им все равно что не жить.
Богатство тушин - скот, скалы же не кормят овец.
     - Я  согласен с  Мирваном Мухран-батони:  много  времени пройдет,  пока
кахетинский царь вспомнит Картли. Раньше Теймуразу надо свое войско собрать,
страну хоть немного отстроить,  торговлю возобновить,  а  потом уже думать о
нападении на  чужое  царство.  До  этого  времени светлый царь  Симон сумеет
сговориться с Теймуразом...
     - А  я не так полагаю,  благородный Липарит,  -  возразил Джавахишвили,
завидуя пролетевшей за окном ласточке.  - Царь Теймураз уже, наверно, войско
собрал,  недаром год в Тушети жил. Мы, Совет князей, спешно должны послать к
нему посольство с предложением дружбы. Одобряешь, Зураб?
     - Я не одобряю гибель моего двухтысячного войска!  Нет! Князья, сколько
персам ни  оказывай услуги,  все равно неблагодарны.  Как посмел Исмаил моим
имуществом  распоряжаться?   Как  посмел  уничтожить  моих  арагвинцев?  Как
посмел...
     - Успокойся,  князь Эристави, твои арагвинцы в целости к тебе вернутся.
И еще - не считай меня легковерной овцой!
     - Что? Что хочешь сказать этим, Мирван Мухран-батони?
     Шадиман хрустнул пальцами,  но  сохранил спокойствие и  лишь  глаза его
впились в насмешливо улыбающегося Мирвана.
     - Ради вечного бога, говори, князь!
     Мирван  обвел  советников  пристальным взором.  "Несомненно,  они  тоже
подозревают Зураба, но никогда не выдадут и Симона не признают царем. И кого
признавать!"  Мирван обернулся:  на  троне,  оставленный всеми,  с  торчащей
короной на надменно поднятой голове и со скипетром в вялой руке не шевелился
истукан-царь Симон. Был ли он в силах что либо понять? Вряд ли.
     "Нет,  -  подумал Мирван,  -  не  мне защищать его и  не  мне сохранять
Шадиману власть, это все непримиримые враги Мухран-батони, враги Моурави". И
он медленно проговорил:
     - Я,  князь Шадиман,  убежден в ловкости арагвинцев.  Они не дрались на
стороне Исмаил-хана.
     - Значит, помогали Теймуразу?
     Князья безмолвствовали.
     Зураб,  как пойманный волк, с оскаленным ртом, тяжело дыша, озирался на
князей.  "Проклятие!  Мирван  разгадал  замысленное  мной!  Подобно  Георгию
Саакадзе,  умеет распутывать узлы. А от остальных князей не ждать поддержки.
Но тогда... во что бы то ни стало надо сохранить доверие Шадимана!"
     Зураб не  спеша поднялся,  важно провел по  усам и,  к  удивлению всех,
поклонился царю.
     - Царь царей, прикажи, и я поскачу в свое владение, соберу тебе войско!
Уже  два года чередовых не  призывал.  Сейчас и  шестнадцатилетних на  коней
посажу.  Никто не посмеет сказать,  что я, полководец, осчастливленный твоим
доверием, позволил дерзкому врасплох напасть на твой удел!
     - Зачем же тебе,  князь,  самому скакать? - Шадиман, не скрывая иронии,
развел  руками,  словно  намеревался схватить Зураба.  -  Пошли  верных тебе
арагвинцев, они сами справятся.
     - Да,  князь,  мы разрешаем тебе отправить верховых -  пусть приведут в
Тбилиси не меньше трех тысяч со знаменами и  трубами,  -  нерешительно начал
Симон,  но значение его собственных слов окрылило его, и он уже повелительно
закончил:  -  Пусть и  другие князья так  же  поступят.  Все должны защищать
своего царя!
     Видя, что князья едва скрывают улыбки, Шадиман с горечью подумал: "Хоть
бы из уважения к  себе над своим царем не смеялись.  Разве на троне все цари
умом блистали? Но царь есть царь! Что стало с князьями? Где их уменье стоять
перед троном?  Чуть не спиной повернулись!" - и с подчеркнутой изысканностью
отвесил Симону низкий поклон:
     - Твое высокое повеление,  светлый царь, выполним. Я тоже пошлю чапаров
в Марабду. Коварные засады, предполагаю, Саакадзе снял, - против персидского
войска действовал.  А царь Теймураз ему так же нужен,  как лисице папаха! Не
смейтесь, князья, Саакадзе не станет препятствовать вам защищать Картли.
     - Может, даже сам поможет?
     - Даже!  Пусть тебя,  Андукапар,  такое не удивляет.  Царь Симон ничего
"барсу" не дал,  но ничего и не обещал.  А Теймураз за возвращение ему трона
Кахети и за Картлийское царство горы золотые обещал Саакадзе, а поступил как
обманщик.
     Князья было  вскочили,  зашумели:  "К  оружию!"  -  и...  опустились на
скамьи. Зураб хрипло выкрикнул:
     - Я  покоряюсь воле  нашего царя  царей.  Но  пусть  здесь останутся по
крайней мере на неделю Липарит и Мухран-батони.
     - Уж не ты ли меня здесь удержишь?  Зн