сли она уцелела,  а если персы ее сожгли - то на ржавый
гвоздь,  если персы не успели его выдернуть, а самим приняться за соху? Да и
этот совет им же и на пользу, ибо иначе чем обогащать черных и белых князей?
А сам знаешь:  голод плохой советчик...  поэтому ржавый гвоздь -  ненадежный
держатель оружия.
     Я не в обиде и за колокольный звон.  Умные прячут улыбку в усах, глупцы
испуганно клянутся,  что сами видели, как святой отец крестом изгонял войско
Ирана, а трусливые кричат: "Саакадзе тут ни при чем!".
     Тебе  дружески должен  сказать:  я  давно  ничему не  удивляюсь.  "Пути
господни неисповедимы!"
     Поэтому не  особенно полагайся на  святого отца.  Кому,  как  не  тебе,
известна истинная причина  бегства Иса-хана  и  Хосро-мирзы,  будущего царя,
скажем, Кахети, если ему самому, вместо Гассана, не приснится двойной сон.
     Так вот,  дорогой Шадиман,  царь Симон мне ни к  чему.  Царь Теймураз -
ставленник церкови -  ни тебе,  ни мне не нужен. Если догадаешься избрать из
династии Багратиони царевича,  могущего украсить и  обогатить землей и водой
Картли,  я готов мечом возвеличить нашу родину. Да расцветет она "от Никопсы
до Дербента",  как было при царе царей Тамар,  которую за счастливые войны и
любовь к наукам называли шаирописцы "утренним восторгом царей". Я от полного
сердца  признаю  тебя  лучшим  везиром  царства и  совместно с  тобой  готов
укрепить расшатанный трон Багратиони".
     Подумав, Саакадзе дописал:
     "От помощи Стамбула пока отказался:  раз ушли персы,  не нужны и турки.
Пусть в другом месте бьют друг друга. Уже отправил главному везиру радостную
весть,  что при одном имени султана полководцы шаха Аббаса в страхе покинули
Картли.
     Я все сказал,  пока буду отдыхать, охотиться; возможно, скоро вернусь в
Носте.
     Еще  к  тебе постоянное напоминание,  остерегайся шакала,  мечтающего о
воцарении над горцами,  а  быть может,  еще о  большем.  Лучше пусть оставит
Метехи.  Я на Ананури не пойду, ибо он "по-рыцарски" заслонил замок княгиней
Нато,  матерью Русудан.  Но на замок Носте этот витязь с удовольствием пошел
бы,  хотя Носте принадлежит его сестре.  К счастью, я арагвинца не боюсь, но
твоя жизнь мне  дорога,  ибо Картли без тебя не  мыслю.  Поэтому озабочен я:
держишь ли наготове двух коней и плащ цвета луны?.."

     Еще не успел Папуна закончить рассказ о непьющем дураке, как неожиданно
вошел Саакадзе, а за ним сияющий Эрасти.
     Засуетились слуги, зазвенели чаши.
     Но Эрасти,  выхватив у  нукери кувшин,  сам помчался в винохранилище за
любимым вином  Георгия,  потом  притащил с  помощью кухонного слуги вертел с
шипящим  ягненком и,  положив на  блюдо,  стоящее перед  Саакадзе,  проворно
рассек  кинжалом нежное мясо,  вкусно благоухающее пряностями.  Только после
такой работы Эрасти сел на  свое место и  сразу дал почувствовать,  что тоже
двое суток не ел, а вино будто в первый раз испробовал.
     Мысленно Русудан перекрестилась:  "Слава тебе,  пречистый младенец! Все
обдумал, все решил Георгий".
     И   хотя  она  не   знала  его  решений,   но   для  нее  даже  тяжелая
действительность была лучше неопределенности.  "Барсы" тоже пришли в обычное
состояние.  Уже никого не надо было уговаривать,  ели и особенно много пили,
словно после хорошей битвы.
     По  просьбе  Даутбека Папуна  снова  принялся рассказывать о  встрече с
Шадиманом.
     Почему-то   именно  эта  простота,   необычная  для  надменного  князя,
снизошедшего до  посещения  смотрителя  конюшен,  насторожила  Саакадзе.  Он
несколько раз перечел послание,  впиваясь в буквы,  точно желал увидеть,  за
которой из  них  укрыта западня.  "Но  и  я  князю не  обо  всем поведал,  -
усмехнулся Саакадзе, - пусть думает, что уход персов и привел меня к решению
отказаться от помощи турок. Так выгоднее".
     - Дядя Папуна,  - подзадоривал Автандил, - ты после посещения "змея" не
заглянул в кувшин?
     - Догадался,  мой мальчик.  Горе мне!  Несмотря на веселую беседу, вино
свернулось, как прокисшее молоко!
     - Я бы за такое полторы башки с довеском снес "змеиному" чубукчи.
     - Э-хе,  Димитрий,  одну  как-нибудь нашел бы,  а  половину с  довеском
пришлось бы одолжить у Андукапара.  Не смейтесь,  правду говорю.  Что будешь
делать!  Даже  сновидец Гассан заметил,  как  крадется князь Арша  к  короне
Симона Второго.  Но  Гассан на  страже,  еще  раз  сон видел:  не  дотянулся
Андукапар  -   рука  отсохла.   Этим  успокоил  Хосро-мирзу,   мысленно  уже
примеряющего царскую папаху.
     - Не сомневайся, дорогой Папуна, Хосро будет царем. Будет, если мы...
     Тут Гиви перебил Георгия:
     - Вчера такое было.  Ты,  Георгий,  наверху шагал,  три "барса" в  саду
метались.  Русудан с  Хорешани на крыше богатство сундука осматривали -  что
стоит брать с  собой;  так и не сказали,  куда собираются и что можно бедным
раздать.   Даже  Дареджан  отказалась  в   церковь  к  вечерне  пойти:   "Не
воскресенье,  говорит,  Иораму и Бежану обещала судить их рыцарский турнир".
Что будешь делать!  От скуки рот растянулся!  Решил:  пойду один.  Одежду не
переменил -  не воскресенье, - может, поэтому народ мало в