|
разгонят птиц, сгорят города... Пресвятая
богородица, защити и помилуй твой удел! Но, может, победит царь Теймураз?
Нет, не царь, а Саакадзе... Тогда стоны заглушат лютню и кровь затопит
Исфахан, как было после Марткоби. Сколько пыток, сколько виновных и не
виновных в поражении погибло мученической смертью... Плач потрясал ханские
гаремы. Каким страданиям подверглись матери, жены, сестры казненных по
велению шаха... О, где найти покой?! Сердце двоится и... Позор! Я снова молю
бога о ниспослании победы грузинскому оружию..."
Тинатин испуганно оглянулась, провела ладонью по лицу, точно смахнула
опасную мысль. Она старалась думать о другом... Шах все больше внимателен к
ней. С годами он остывает и к ласкам молодых наложниц, и даже к законным
женам. Лишь одна Тинатин владеет его сердцем, его мыслями. Уже без ее совета
властелин не решает ни одно дело. Вот и вчера... Ни на минуту не
раскаивается она, что восхитилась мыслью шаха направить в Грузию
Хосро-мирзу, а не страшного в своей жестокости Юсуф-хана. "О мой повелитель,
- вскрикнула она, целуя край его одежды, - Хосро-мирза завоюет тебе
непокорные земли, ибо у кого жар в горле, тот перелезет к источнику даже
через колючий забор". Шах долго смеялся: "Бисмиллах, этот мирза уже пятый
плащ на майдане покупает, совсем готов для воцарения в Грузии, - одного не
хватает: моего благосклонного повеления. Твои уста изрекли истину: я свое
царство умножил мечом, пусть и мирза мечом добудет грузинский трон...
Иншаллах, Хосро-мирза возглавит грозное нашествие иранских войск на
Гурджистан".
Тинатин вздохнула. "Сколь милостив бог к моей Картли, - думала она. -
Хосро - грузин; может, подобно мне, призывает тайно в помощь пресвятую
богородицу... Потом Хосро - Багратид, родственник... Кто в Картли не
вспомнит, что отец Хосро, царь Кахети, Дауд, был братом Симона Первого, деда
Луарсаба Второго? Багратиони много веков славились рыцарством. И Хосро не
захочет восстановить против себя царство, где надеется царствовать. Пусть
царствует в Кахети, а Луарсаб в Картли... Как разумно поступила она, укрепив
желание шаха направить в Грузию царевича Хосро".
Размышления Тинатин прервала вбежавшая Гулузар. На ее густых ресницах
дрожали слезинки. Прижимая к себе маленького Сефи, она бросилась к ногам
Тинатин:
- О моя повелительница, о госпожа моей жизни, защити мое дитя! Что
сделал тигрице мой сын? Он прекрасен, как луна в четырнадцатый день
рождения, и отважен, как Сефи-мирза.
И Гулузар, торопливо глотая слезы, рассказала, как Зюлейка зачастила к
ней, все высматривая, как навязчиво стала присылать с хитрой служанкой,
будто для игры, буйного Сэма, после ухода которого дом походил на
растерзанную мутаку. И сегодня пришел Сэм и разбил ее любимую чашечку,
подарок Сефи-мирзы, потом начал душить котенка. Всегда тихий, маленький Сефи
вдруг бросился на Сэма и вырвал из его рук полуживого котенка. "О госпожа,
разве сын благородного Сефи-мирзы может спокойно смотреть, как мучают
беззащитных?" Тут Сэм стал так кричать, что сбежались из других домов хасеги
и служанки. Завистницы притворно закричали: "Аллах, аллах! Сэма убивают!"
Вдруг ворвалась Зюлейка и собрала воплями еще больше людей. Она кричала, что
Гулузар хотела убить Сэма, чтоб ее "волчонок" остался единственным сыном у
Сефи-мирзы. Видя, что многие не поверили, она набросилась на маленького Сефи
и убила бы его, если бы преданная служанка не схватила Сефи и не побежала к
царственному порогу Лелу. А когда она, Гулузар, попросила Зюлейку больше не
присылать к ней Сэма, то разъяренная тигрица набросилась на нее, вцепилась в
волосы, пыталась разодрать лицо, насилу служанки оттащили злодейку прочь; а
Сэм беспрестанно кричал: "Подожди, вырасту - гвоздем выколю глаза твоему
сыну!"
- О моя госпожа, я проникла в хитрость Зюлейки; она решила отвратить от
меня Сефи-мирзу, моего повелителя, ибо, спасаясь от дикого крика Зюлейки, он
все чаще сидит в покоях маленького Сефи, слушая мои песни, или, играя с
Сефи, учит его: "Скажи: "Лучшая из лучших во вселенной царственная Лелу,
мать Сефи-мирзы..."
- Лучшая из лучших - красивая мать Сефи-мирзы! - пролепетал маленький
Сефи и, обняв шею Тинатин, покрыл лицо ее поцелуями.
Растроганная Тинатин прижала к себе мальчика и твердо заявила, что
переселит Гулузар подальше от Зюлейки и поближе к ней, Лелу. Она и
Сефи-мирза совместно решат, как оградить Гулузар от тигрицы. Пусть Сефи
пригрозит разводом, лучшим средством для успокоения жен мусульман. Тинатин
так разволновалась, что хотела немедля послать за сыном, но неожиданно
прибыла Гефезе, и вмиг, словно рой пчел, налетели жены шаха. Они
пользовались любым случаем, чтобы оставить свои скучные дома и поспешить в
веселые, всегда наполненные изысканной речью и дастарханом покои Лелу,
любимой жены шаха.
Едва взглянув на дорогу, Тинатин поняла, что посещение ее вызвано
важным делом. Но обе продолж
|
|