задушевность.
     - Откровенно, Георгий, скажи: на что тебе Теймураз?
     - Теймураз мне не нужен, но и Симон не греет сердце.
     - А ты полагаешь, я всю жизнь о подобном царе для Картли мечтал? Сейчас
в  Одноусом спасение,  и  ты должен помочь:  сними с крайних рубежей войска,
пусть свободно войдут Иса-хан и Хосро-мирза.  На царство Симона, ставленника
шаха, покушаться не будут. Подумай, какая удача, Картли спасется!
     - А Кахети? Разве там не грузины живут?
     - В Кахети будет царствовать Хосро-мирза.
     - Будет,  раз шах соизволил отпустить Хосро,  но Теймураза не так легко
изгнать,  -  уйдет на год,  напишет новые шаири и снова вернется... И потом,
сколько трудов положено - и опять два царства?!
     - Вот  ты  предлагал три  царства соединить,  но,  как  видишь,  нельзя
соединить несоединимое.  Как собаки,  грызлись кахетинцы с картлийцами,  что
полезного в этом?
     - Грызлись,  ибо  ловчие  науськивали.  Разумный царь  сумеет соединить
несоединимое.
     - А кого ты считаешь разумным? - торопливо спросил Шадиман.
     - Тебя.
     - Значит, согласен на Симона?
     - На Симона да, на Иса-хана нет, и Хосро здесь лишний. Если, правда, ты
с персами договорился, мое такое последнее слово: пусть поворачивают спины и
уходят в  Иран.  Симона мы сами водворим в Метехи,  сами изгоним Теймураза и
снова сольем оба царства под одним скипетром. Кто будет сильнее нас?
     - Невозможного желаешь, Георгий. На безрассудство не пойдет Иса-хан, он
обязан войти в  Картли и  выполнить волю шаха.  И  Хосро добровольно и  шагу
обратно в сторону Ирана не сделает. Сам сказал: к Кахети рвется.
     - Значит,  сначала разорят Картли,  потом  превратят Кахети в  обломки,
потом швырнут,  как  милость,  Симону испепеленную и  ограбленную Картли,  а
Хосро - окровавленную Кахети?
     - Я с Иса-ханом договорился, не собирается уродовать царство Симона.
     - Не верь,  шах со мной тоже договорился,  будто Грузия для него - "как
сын от  любимой жены".  А  по чьей вине хлынули кровавые ливни?  Вот ты меня
милостями собираешься осыпать.  Шах большим одаривал...  Радуюсь, ты меня не
совсем знаешь.
     - Значит,  если не Симона, кого после победы собираешься венчать на два
царства? Ведь Теймураза изгонишь?
     - До победы -  никого.  Если бы и  ты для меня был тайной...  я  бы так
сказал:  "Князь  Шадиман,  умнейший из  князей,  сильный царедворец,  мудрый
везир,  помоги мне победить. У тебя сильное войско, у тебя удобная крепость,
у  тебя готовый царь,  у тебя власть над князьями...  Помоги мне спасти нашу
прекрасную Картли..." Если бы я тебя не знал, то говорил бы так, как говорю.
     - Дорогой Георгий,  увы,  ты знаешь меня... И не потому не откликнусь я
на твой благородный призыв, что мне чужды твои порывы, а потому, что не верю
в победу над грозным шахом Аббасом... И я хочу спасти мою замковую Картли. И
мне дорого мое княжеское царство...  Поэтому я иду на сговор и тяну с другой
стороны,  где ветер сильнее и реки глубже. И знай, победа на шахматной доске
за мною, ибо ход мой белым конем выношен в долгие годы "ста забот" Марабды.

     Светало,  когда Саакадзе вошел в бывший покой Андукапара. Там его ждали
друзья.  И по тому,  как молча прошелся он,  как задумчиво провел ладонью по
наморщенному лбу,  они поняли:  не  сговорился.  Но вслух ничего не сказали.
Освежив лицо холодной водой, Георгий спросил:
     - Как свиток?
     - Украли.
     - Очень хорошо, сегодня это гораздо важнее, чем я думал вчера.
     - Я проследил, - сказал Даутбек, - лазутчик Зураба, арагвинский сотник,
по рубцу на лбу его узнал.  Он как ошпаренный выскочил из Метехи и, припав к
гриве коня, помчался, конечно, в Телави.
     - Думаю,  друзья, Шадиман в сговоре не с одним Иса-ханом, о чем открыто
со мною говорил, а гораздо страшнее предпринял меры для воцарения Симона.
     - Что может быть страшнее?
     - Сговор с князьями.
     - Если такое подозреваешь, задержи его здесь! - вскрикнул Димитрий.
     - Уже проводил.
     - Георгий!
     - Не огорчайся,  Даутбек, так надо. Какие князья были у Шадимана, кроме
Квели Церетели?
     - Джавахишвили, Эмирэджиби, Качибадзе, Орбелиани...
     - Да,  вспомнил,  за  всеми  необходим тщательный надзор,  главное,  за
Церетели.
     - Но он лезет из кожи, чтобы доказать тебе свою преданность!
     - Его-то  усилия  и  вызывают  мои  подозрения.  Необходимо направить в
Гартискарские теснины  Нодара  Квливидзе с  дружинами.  И  Ростома  с  двумя
конными  сотнями.  К  ним  присоединить разведчиков.  Не  за  Иса-ханом,  за
князьями пусть наблюдают неусыпно;  если замыслят измену владетели и  выйдут
навстречу персам, - бить беспощадно.
     - Когда выедем в Носте?
     - Ты,  Даутбек и Димитрий к полудню.  Сейчас ложитесь,  уже две ночи не
спали,  еще не война.  Я  с Дато задержусь...  Хочу проверить быстроту коней
Зураба.
     Почти насильно заставив "барсов" задремать, Георгий вышел на балкон роз
и долго смотрел еще, как Кура лениво перекатывает тяжелые воды.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

     Подхлестываемые ветром отары облаков откочевали на  юго-восток,  и  над
горами сразу разлилась ослепительная синь.  Раскаленные лучи низвергались на
вечно-снежные  отроги,  предвещая  бурную,  неукротимую  весну.  И  пошло...
Зарокотали  горные  потоки,   сначала  невнятно,  потом  с  оглуш