ие божие.
     Царь  и  католикос восседали в  глубоких креслах;  по  правую  руку  от
католикоса сидели тбилели и  архиепископы Феодосий,  Харитон и Трифилий,  по
левую руку от царя - князья Чолокашвили, Джандиери, Вачнадзе и Чавчавадзе.
     Надменно выпрямившись, Чолокашвили развернул свиток:
     - Прошу, Моурави, садись и выслушай волю царя и католикоса.
     "С  помощью  божией  написано сие  определение для  Картли-Кахетинского
царства от нас -  царя Теймураза из династии Багратиони,  и  благословленное
святым отцом во Христе, католикосом Иверским...
     ...всякое нашествие врагов царств наших оставляло груды руин,  разбитые
дороги и  разрушенные мосты,  но попечительством владетелей замков из века в
век,  дабы  не  меркло благосостояние царства,  восстанавливались караванные
пути, соединяющие владения наши..."
     Сначала Саакадзе показалось, что он ослышался. Каменные плиты качнулись
у него под ногами: что это - недомыслие или предательство?
     - "...и   посему,   за   заслуги  и   верность  трону  Багратиони,   мы
благоумыслили восстановить веками освященное право и  вернуть неотъемлемую и
постоянную собственность,  дороги и мосты,  законным владетелям - доблестным
князьям нашим..."
     Едва сдерживая гнев и возмущение,  Саакадзе напомнил царю о данной им в
Гонио клятве не разрушать ничего из уже созданного.
     - Мы  соизволили восстановить пошлинные рогатки,  ибо  большие  затраты
несут князья,  готовясь защитить трон наш от шаха Аббаса;  и  наше повеление
утвердил святой отец.
     - Неужели  ты,   Георгий,   надеялся,   что  князья  смирятся  с  твоим
самовольством? - насмешливо спросил Вачнадзе.
     - Некоторые князья иначе думают.
     - Таких неразумных ты мне, Моурави, не назовешь.
     - Неразумных, князь, я тебе не назову... - и вспомнил: "Во всем на меня
рассчитывай,  если даже придется ущемить мой кисет".  Очевидно,  Зураб знал.
Повеселев, он насмешливо оглядел келью: - Неразумных не назову, а вот верных
своему  слову,  изволь:  Мухран-батони,  Зураб  Эристави,  владетели  Ксани,
Георгий Саакадзе...
     - Выходит, собираетесь обогащать нас?
     - Вас?  Нет,  князь Чолокашвили, не вас, а азнауров и глехи непременно.
Узнав  о  ваших домогательствах,  мы,  полководцы четырех долин,  и  азнауры
Верхней,  Средней и Нижней Картли так порешили:  если царь уступит вам, то и
мы в своих уделах поставим рогатки,  дабы взимать с вас,  князья,  за проезд
двойные пошлины. Это вознаградит за убытки, которые нам причиняет бесплатный
проезд азнауров и глехи.
     До  боли  сжал  Теймураз ручки кресла,  ладонью провел по  лицу,  точно
стремясь согнать  красные пятна,  мысленно воскликнул:  "Рок  испытывает мое
терпение!  Но не превратить в прах мои замыслы! "Барс" дерзнул собрать клику
князей,  к досаде - наисильнейших! И, пока не выпустил хищник когтей, спеши,
Теймураз!  Труби в  рог  тревогу!  Немедля обезвредь своенравного дерзателя,
подобно вихрю, несущего вред!".
     - Сверкнет молния,  а за ней другая,  третья...  Так и за Мухран-батони
потянутся  князья,  -  спокойно  проговорил  Саакадзе,  как  бы  не  замечая
неудовольствия Теймураза.
     - Значит,  против всей Кахети замышляете?  Не  опасно ли?!  -  захрипел
Чолокашвили.
     Но  царь  уже  не  заботился  о  рогатках:   "Мухран-батони!  Такие  не
смиряются,  на троне Багратиони их Кайхосро сидел.  Уж не заговор ли? Может,
вознамерились  Картли  отторгнуть?  Тогда  Саакадзе  усилится,  снова  пешку
передвинет к престолу.  Возвеселись,  Мухрани!  А может, возвеселись, Носте?
Сам трон узурпирует?  И в злодействе ему Мухран-батони помощники! А ослабеет
Кахети,  вонзят когти в самый Телави!  Нет,  Саакадзе,  не потому, что ты по
крови азнаур,  а  потому,  что ты  по замыслам "барс",  не по дороге нам!  И
картлийским князьям ты до поры попутчик. Стрелой ума убью твою надежду! Надо
склонить на свою сторону всех могущественных владетелей Картли!  Склонить...
но чем?! Спеши, Теймураз! Труби в рог тревогу!"
     - Что посулил ты, Моурави, своей клике за измену княжескому сословию?
     - Посулил многое,  князь Вачнадзе, за верность княжескому слову. И если
хочешь знать,  изволь:  меч - для защиты их владений от всевозможных врагов,
золото - за счет прирезки праздных земель.
     Католикос круто повернулся: именно этих земель он жаждал для церкови, -
еще  не  присвоил,  а  уже считал церковным достоянием,  обладать которым не
может смертный.
     - И еще посулил прибыль, - бесстрастно продолжал Саакадзе, - ибо амкары
и  купцы в  первую очередь будут закупать товар у дружественных нам князей и
азнауров. И еще посулил... - словно спохватившись, он умолк.
     - Неразумно,  мой сын,  действуешь;  у  меня должен был просить совета.
Праздные земли принадлежат богу, значит...
     - Святой отец,  все  земли под небом равно принадлежат богу...  значит,
его верным кресту детям.
     Саакадзе  смиренно смотрел  на  католикоса:  ответная стрела,  кажется,
угодила и в богоравного царя,  и в божественных князей, и в богом помазанных
лицемеров.  Мельком взглянув на благодушно сощурившегося Трифилия,  Саакадзе
поднялся,  попросил католикоса благословить его на путь к  дому,  ибо купцы,
вернувшиеся  из  ханств,  смежных  с  Ираном,  привезли  для  Картли  важные
сведения.
     Гулко раздались в коридоре тяжелые шаги удалявшихся.
     Царь хмуро изрек:
     - Мы намерены укоротить в