Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: История :: История Европы :: История Грузии :: Анна Антоновская - Георгий Саакадзе :: Книга III - Время освежающего дождя
<<-[Весь Текст]
Страница: из 180
 <<-
 
ане купить, что
глазам понравится.  А это тебе на память, дорогая Гулузар, о моем посещении!
- И,  надев  на  палец  пораженной наложнице  рубиновый  перстень,  поспешно
покинула домик.
     В   проточной  воде  аквариума  дремали  причудливые  рыбки,   догорали
светильники,  а  сон  все  еще  не  смежил  пушистых ресниц Тинатин.  Завтра
предстоит серьезный разговор с благородным Сефи. Хорошо ли поступает она? Но
ради сердечной раны одной женщины нельзя ставить под  угрозу царство...  Два
царства!  Жестокий с детства Сэм не должен наследовать великодушному Сефи...
Да  хранит  влахернская божья  матерь трон  Сефевидов от  изверга,  ибо  что
станется тогда с Грузией, вечной приманкой Ирана?
     На другое утро, гуляя с сыном, Тинатин задушевно расспрашивала его: так
ли он счастлив с черкешенкой, как в первые годы?
     - Вполне счастлив, огорчает меня лишь непонятный характер Сэма.
     - О нем мой разговор с тобой,  любимый Сефи.  Сядем в тень,  -  Тинатин
опустилась на скамью,  окруженную кустами роз, сорвала одну, вдохнула аромат
и приколола к груди Сефи.
     Он опустился у  ее ног,  любовно гладя руки матери,  целуя концы легкой
шали.
     - Я слушаю тебя, лучшая из лучших матерей.
     Тинатин осторожно заговорила об обязанностях знатного мужа в  Иране,  о
законах,  которые не следует забывать. Многое может быть тяжело, но немногое
можно выставлять напоказ:
     - Я знаю, мой любимый Сефи, ты счастлив, но... уже все шепчутся - слава
аллаху,   пока   тихо,   -   Сефи-мирза,   как   христианин,   одной   женой
довольствуется... Пусть сохранит тебя и меня небо от такого подозрения шаха.
     - Да сохранит! - вздрогнул Сефи. - Ты хочешь сказать, моя замечательная
мать, что я должен взять вторую жену?
     Тинатин молчала,  ей  было  тяжело  нанести удар  в  сердце  не  только
черкешенке, но и обожаемому сыну.
     - Аллах видит,  как трудно будет объяснить все Зюлейке...  Каждое утро,
открывая глаза,  она шепчет: "Будь благословен наступающий день, я и сегодня
единственная жена у возлюбленного".
     - Зюлейка не  смеет ревновать -  четыре года владела она  всецело твоим
сердцем,  только мои усилия охраняли ваше ложе...  Но ты не христианин, кому
церковь предписывает единобрачие.
     - Я всегда преклонялся перед чистотой законов Христа...
     Тинатин испуганно прикрыла ладонью рот  Сефи  и  невольно оглянулась на
темнеющие кипарисы.
     - Не тревожься, моя добрая мать, здесь у меня прислужницы все грузинки,
а  евнухов я  не держу -  некого стеречь.  Может,  ты уже выбрала мне вторую
жену? Неужели третью дочь Караджугая?
     - Нет,  я  не  хочу  роднить тебя  даже с  Караджугаем...  Хочу еще  на
несколько лет помочь Зюлейке остаться единственной женой.
     - О моя замечательная мать, что ты придумала?
     - Упросить шаха подарить тебе хасегу.
     - Хасегу?  Но разве это не то же самое?  Хасега -  женщина,  а  Зюлейка
ревнует меня даже к мраморным изображениям.
     - С Зюлейкой я сама поговорю, пусть благодарит аллаха, что шах, уступая
моим  просьбам,  не  повелел взять тебе  в  законные жены  дочь Исмаил-хана,
сестру Юсуф-хана,  дочь Эреб-хана и еще пятьдесят хасег, собранных купцами в
разных странах.
     Сефи  вскочил,  учащенно дыша.  Только теперь он  понял,  сколько труда
стоили матери эти четыре года его безоблачного счастья с Зюлейкой.
     - Моя покорность тебе до последнего часа,  лучшая из лучших матерей. Но
кто эта хасега?
     - Мой выбор пал на Гулузар.  Не красней,  она чиста,  как роза, которая
трепещет на твоей груди... Шах-ин-шах даже не видел ее и не увидит. Для тебя
берегла я голубоглазую Гулузар.  Лишь предстала передо мною,  я пленилась ее
красотой и скромностью.  Гулузар предана мне, и знай, Сефи: от нее ты должен
иметь сына, - на том моя воля!
     Сефи понял все и  склонился к  коленям матери.  Нежно,  как в  детстве,
Тинатин, успокаивая его печаль, гладила шелковистые волосы.
     Лениво   перекликались  розовые   скворцы.   Сад,   насыщенный  запахом
персидских цветов,  дремал.  Томил  полуденный зной,  и  белая пена  фонтана
казалась кипящим молоком.
     Зашуршали листья,  и  выглянувшая Зюлейка  беспокойно забегала глазами.
Тинатин поднялась,  взяла  обеими руками ее  голову,  поцеловала в  дрожащие
губы.
     - Верь,  любимая дочь,  моя нежность к  тебе не  иссякла,  как не может
иссякнуть вода в  море.  Я  сохраню тебе радостную жизнь с  Сефи-мирзой,  но
участь  мохамметанки  поистине  тяжела.  Смотри  на  меня,  моя  Зюлейка:  у
шах-ин-шаха четыре жены и  триста хасег,  а  я,  при  моей скромной красоте,
сумела  сделать пребывание со  мной  властелина Ирана  приятным,  никогда не
надоедая слезами  и  жалобой,  но  всегда  угождая  изысканными изречениями,
лаская слух мыслями и веселой беседой в час еды.  Хочешь любви возлюбленного
- будь всегда разнообразно приятной.
     - Я  внимаю  тебе  всем  сердцем,   госпожа  моя,  но...  да  свершится
предначертанное аллахом,  пусть  властелин неба  защитит меня  от  горестных
слез.
     Внимательно  всматривалась  Тинатин  в   черкешенку,   удивляясь  себе:
"Неужели раньше не замечала, - краси
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 180
 <<-