Немного  еще
потерпите.
     - Э-э,  люди!  Кто видел,  чтобы Георгий даром слова бросал? - старался
перекричать восторженный гул дед Димитрия.
     - Еще не родился такой!
     - Георгий! Наш Георгий!
     - Ждите, друзья, скоро купцы сюда прибудут.
     - Георгий, пока купцы прибудут, ты бы о нас подумал!
     - Подумал,  дорогая бабо, - Саакадзе улыбнулся дряхлой Кетеван, некогда
дружившей с  его бабо Зара.  -  У амкаров заказал для женщин кисею и миткаль
для летней одежды.  Выберите пять женщин,  пусть сосчитают, сколько невест в
Носте,   обычай  не  изменим,   всем  приданое  сделаем,  а  осенью  свадьбы
отпразднуем.  И  еще -  пусть выборные от парней сосчитают,  сколько коней и
клинков им  нужно.  Советую Арчила-верный глаз  во  главе поставить.  А  для
мальчиков отдельный список  необходим.  Поручу моему  сыну  Иораму и  Бежану
Горгаслани...  Тут кто-то  о  старике Горгаслане вспомнил,  -  внук его тоже
неплохим растет...  И еще,  мои друзья,  надо дома чинить,  сады возрождать,
поля  как  можно больше засевать.  Сейчас в  этом  ваше богатство.  Я  здесь
проживу еще пятнадцать дней,  все вырешить успеем,  а  что не успеем -  буду
приезжать. Мой замок знаете. Двери на замке никогда не держал от народа...
     Давно  покинул  Саакадзе  берег.   Уже  небо  порозовело,  стремительно
пронеслись ласточки,  легкая зыбь пробежала по водам Ностури, а ностевцы все
еще толпились вокруг коврика,  на котором сидел Георгий. Говорили все сразу,
под  конец  устали  и  согласились с  прадедом Матарса:  отделить на  бревне
глубоким надрезом почетное место и никому больше на него не садиться,  - как
будто всегда Георгий Саакадзе сидит со старейшими.

     Еще  камни  верхней башни сохраняли ночную свежесть и  молодой месяц не
спешил  уходить  за  курчавые вершины,  а  Георгий уже  беседовал с  Дато  и
Даутбеком. "Орлиное гнездо", как называла Русудан комнату Георгия на верхней
башне, было крепко замкнуто, хотя никто и не мог проникнуть туда.
     Остальные "барсы" ускакали по  азнаурским владениям.  На  съезд они все
снова вернутся в любимое Носте.
     Развертывая на  каменном  столе  свитки,  Саакадзе продолжал говорить о
достигнутом.  Путем тонкой игры с  духовными и светскими владетелями удалось
водворить в  Метехи юного Кайхосро,  исполнителя воли  азнаурского сословия.
После съезда азнауров предстоит съезд князей,  где  они скрепят все то,  что
тайно порешат азнауры.  Главное сейчас -  укрепить власть царя,  а  добиться
этого можно только созданием постоянного войска.
     Даутбек усомнился в  уступчивости католикоса,  которому невыгодно будет
скрепить указ.  Опираясь на права, приобретенные еще со времен византийского
императора  Константина  Великого,   установившего  сбор  в  пользу  церкви,
монастыри без стеснения расширяют свои привилегии.
     Дато вынул из-за пояса пергаментный свиток, весь испещренный крестиками
и  знаками.   Сведения,  собранные  Дато,  полностью  подтверждали  опасения
Саакадзе.  Царские земли обезлюдели, долины превратились в пустыри, заросшие
сорной  травой,  деревни  похожи  на  кладбища.  Церковный звон  все  больше
притягивает  крестьян  на  тучные  поля  и   в  цветущие  сады,   защищенные
монастырскими стенами.  Черные  владетели привлекают крестьян льготами:  они
получают больший  земельный надел,  чем  имели  у  небогатых азнауров.  Дни,
выделенные   для   обработки   собственно   монастырской  земли,   считаются
добровольным даром крестьян.  Их не запрягают в ярмо,  девушек не бесчестят,
детей не  меняют на скот и  собак.  Монастыри дают крестьянам в  долг коров,
овец,  птицу,  а  обратно получают продуктами или  монетами.  Многие,  желая
избавить близких от  жалкой жизни,  охотно отдают своих детей в  послушники.
Льстит и то,  что сразу возвышаются над своим крестьянским разрядом. Работая
на  монастырь,  крестьянин  стремится  обеспечить себе  царство  небесное  и
поэтому  не  тяготится сборами в  пользу  церкви.  Последние войны  с  шахом
Аббасом расшатали веру  в  устойчивость царской власти,  церковь же,  хотя и
разорена врагами, все же стоит крепко и не отбирает у вдов и сирот ни землю,
ни имущество, лишь бы платили оброк.
     - Спорить с церковью, Георгий, трудно. Вот что пишет католикос: "Кто из
знатных или незнатных неправильно лишит церковь или монастырь собственности,
как  то:  имения,  деревни,  людей,  земли и  тому подобного,  тот да  будет
проклят!  А  кто из  епископов не  будет заботиться о  сохранении в  целости
церковных имений,  тот да  будет проклят от  святых соборов,  да состоит под
определенным святыми  апостолами наказанием и  да  будет  удален  от  святой
церкви".
     Некоторое время Саакадзе молча перечитывал свитки,  подчеркивая гусиным
пером цифры.
     - Самое страшное,  друзья мои,  -  заговорил он,  - бесплодие благодаря
монастырям принимает угрожающие,  размеры. После вторжения персидских полчищ
увеличилось число монахов и  монахинь.  Немало на  поле битвы полегло мужей,
сыновей и женихов - этим пользуются монастыри, сулящие женщинам утешение. Но
много и  мужчин ищет  спасения в  монастырях от  княжеского ярма и  податей,
непосильных для  разоренных войною  хозяйств.  Устойчивое царство  не  может
мириться с  другим царством внутри себя,  которое,  в  зависимости от  своих
выгод,  неограниченно  распоряжается  подданными  картлийского  престола.  К
счастью,  в  каждой крепости есть уязвимое место,  и  в  крепости католикоса
такой  трещиной я