русийской стране,  дабы  очиститься от  мусульманского
поганства. Это слово он выучил у русийских послов.
     Омар  смущенно провел по  опущенным густым усам,  когда Хорешани велела
ему снять чоху и  тут же  зашила послание под левый рукав.  Она сунула тугой
кисет в карман чохи,  перекрестила Омара и дала "на счастье" поцеловать свою
руку.
     С  наступлением темноты Омар  незаметно выскользнул на  своем  коне  из
стана.

     Отряд  курчи  -  легкой  персидской конницы  -  проходил длинное глухое
ущелье  реки  Дебеда-чай.   Курчибаши  осторожно  осматривал  местность.  За
конницей двигались колонны шах-севани.  И  в  центре своих отборных войск на
золотом коне,  украшенном крупной бирюзой и перьями,  величественно ехал шах
Аббас,  окруженный пышной свитой.  Рядом  с  шахом  ехали  Караджугай-хан  и
Саакадзе.
     Властелин в ожидании победы Карчи-хана переносил свой стан из Кахети на
южный край равнины "ада" - Джоджохета...
     Мутный  рассвет  едва  осветил шатры  из  козьих  шкур.  Иранский стан,
раскинутый на  равнине и  на  склоне,  еще  спал.  Бродили только караульные
сарбазы.  Вдали  над  полосатым  шелковым  шатром  шаха  Аббаса  развевалось
оранжевое знамя с золотым львом.
     Внезапно на сторожевом холме персидский набат рассыпал тревожную дробь.
На  окровавленном коне в  стан ворвался чапар,  придерживал повязку на  лбу.
Несмотря на  ранний час,  чапара сразу пропустили к  шахскому шатру,  и  он,
соскочив с коня, распростерся ниц перед закрытым пологом.
     Стан пришел в движение.  Полусонные сарбазы, хватая оружие, выбегали из
шатров.  Проснулись ханы. Но никто не решался нарушить сон повелителя Ирана.
На ходу набрасывая бурку, крупными шагами приближался Саакадзе.
     Посмотрев  на  распростертого чапара,  Караджугай-хан  перешагнул через
него, отстранил дежурного молодого хана и осторожно вошел в шатер.
     - Говори! - послышался грозный голос шаха Аббаса.
     Телохранители шаха  втащили чапара  в  шатер.  Заплетающимся от  страха
языком чапар поведал об ужасном поражении Карчи-хана.
     Сначала  все  предвещало победу.  Высланные  Луарсабом с  правого  края
Ломта-горы дружинники на черных конях и  с левого края на белых,  увидя тучу
сарбазов, повернули коней за своими начальниками и позорно ускакали обратно,
не приняв боя.  Их преследовали до самой лощины,  где они мгновенно исчезли.
На  стрелы и  на раскаты пушек грузины не отвечали,  на всех выступах зоркие
сарбазы видели смятение.
     Сам  Карчи-хан  с   высокой  горы  наблюдал,   как  грузинские  дружины
вскакивали на  коней и  бежали со  всех укреплений.  Но осторожный Карчи-хан
только ночью повелел начать общий штурм Ломта-горы.
     Сарбазы плотными рядами,  сливаясь с ночным мраком, бесшумно подползали
к укреплениям. Курды первые вскарабкались на средние утесы и сбрасывали вниз
плетеные  лестницы и  канаты.  Когда  весь  склон  был  облеплен сарбазами и
курдами,  стали втаскивать метательное оружие.  В  корзинах подымали пищали,
зажигательные  снаряды,   стеклянные  шары,  наполненные  зловонным  ядом  и
порохом.  Курды  начали взбираться выше,  таща  за  собой крючки и  плетеные
лестницы.  И  когда они уже закидывали веревочные петли за  зубцы крепостных
стен, на боевых башнях внезапно запылали тысячи огромных факелов.
     Напрасно сарбазы и  курды прижались к  скалистым бокам.  Пламя осветило
все выступы и склоны.  И словно рухнула Ломта-гора. С громоподобным грохотом
обрушились глыбы  камней,  бревна,  лилась горячая смола,  известь,  обвалом
сыпались песок, мелкая соль, угольная пыль.
     Лопались   стеклянные   шары,   воспламенялись  зажигательные  снаряды,
зловонный яд и пылающий порох довершили поражение сарбазов. Тысячи зажженных
стрел догоняли спасавшихся.
     Сарбазы,  стоящие у Ломта-горы,  обогнув подножие, бросились к равнине,
но  из  темных  расщелин  выскочили всадники на  черных  и  белых  конях  и,
преследуя,  рубили  бегущих.  Карчи-хан  с  мазандеранцами спешил укрыться в
узком  ущелье  Куры,   но  легкая  грузинская  конница,   перерезав  дорогу,
обрушилась на  Карчи-хана.  И  только  благодаря храбрости и  ловкости  хану
удалось прорвать смертельное кольцо и ускакать с горсточкой мазандеранцев.
     Спасшиеся сарбазы видели,  как  всю ночь на  высоком выступе Ломта-горы
стоял воин в белой бурке и высокой белой папахе.
     Вечером  прискакал  Карчи-хан.   На   коране  хан  поклялся  вернуть  в
беспощадном покорении Гурджистана славу непобедимого полководца.
     Саакадзе усмехнулся: "Разве можно доверчиво лезть в львиную пасть?"
     До первой звезды совещался встревоженный шах Аббас с  ханами.  А  когда
остался   один,   погрузился   в   невеселые   думы.   Он   рассчитывал   на
беспрепятственное шествие по  Грузии,  но,  еще не переступив порога Картли,
потерял большое войско. Сильно тревожила Турция. "Необходимо захватить Гори,
дабы отрезать османам путь на соединение с Луарсабом.  Султан Ахмет глуп. Но
везир Осман двух султанов проглотит.  Надо спешить, ибо сказано: опоздавшего
всегда ждет неудача. Ханы клянутся: "Лев Ирана" непобедим!.. А разве однажды
лев не погиб от укуса комара?  Надо спешить в Гори.  Тревожила и Ганджа, где
оставлены ру