слал сыновей князя Чолокашвили, сардара
кахетинских войск, и князя Андроникашвили, начальника царского дворца. Но не
успели молодые князья доехать до  Исфахана,  как  к  Теймуразу снова приехал
гонец от  шаха с  посланием:  "...иду  я  против турок,  выдай мне  в  залог
верности твоего сына.  Так делал и дед твой. Этим докажется преданность твоя
мне".
     Теймураз бросил в  ларец перечитанное много раз  послание и  зашагал по
мягкому ковру опочивальни.  После долгих колебаний он все же решил отправить
в  Исфахан своего младшего сына Александра вместе со старой царицей Кетеван.
Отличаясь умом и красноречием, она надеялась умилостивить коварного шаха. Но
предсказание князей, что это будет спасением для царства, не оправдалось. Не
помогли и богатые дары, переданные шаху Аббасу князем Нодаром Джорджадзе.
     Шах в  гневе снова отправил гонца с  посланием и требованием прислать к
нему наследника престола Леона:  "...не  я  ли  воспитатель твоего сына?  Ты
найдешь дружбу во  мне,  окажу  должную честь матери твоей и  возвращу ее  к
тебе".
     Теймураз до боли сжал руками голову.
     Князья настаивали на  отправке в  Исфахан Леона:  "Разве ты  не был два
раза у шаха,  -  уговаривали они царя,  -  и все же он отпустил тебя.  То же
будет и с царевичами".
     И  вот  Теймураз остался только с  молодой женой Натиа и  дочерью.  "Но
разве шах успокоится?  Он уверяет,  будто идет на турок и  войска ждут его в
Гандже, но кто не знает коварного шаха?"
     Теймураз поднялся на террасу.
     Он  смотрел на  движение войск по  улицам Греми.  Его лицо просветлело.
Перед  дворцом в  суровом безмолвии проходил передовой отряд конницы цовских
тушин. Закованные в кольчуги витязи держали копья и щиты.
     Впереди на  горячем жеребце ехал  хевис-бери  Датвиа,  старец  с  белой
бородой,  спадающей  на  чешуйчатую кольчугу,  рядом  его  внук  в  воинских
доспехах,  шестнадцатилетний  Чуа,  с  прямым  тонким  носом  и  сверкающими
глазами. Впереди колыхалось алами - боевое знамя тушин.
     Теймураз  залюбовался  стройными  всадниками.  Он  знал,  что  деканозы
обещали Заалу и  Лома за  этим отрядом скоро спустить с  гор  многочисленную
тушинскую конницу.
     И,  любуясь,  Теймураз не слышал,  как вошел азнаур Заал и  почтительно
доложил о прибытии из Ганджи гонца шаха Аббаса.
     Вошедший гонец,  молодой Исмаил-хан, с подчеркнутой вежливостью передал
свиток...
     Уже  в  оленьих рогах пылали светильники,  а  Теймураз снова и  снова в
бешенстве перечитывал коварное послание.
     И когда наутро в опочивальню вошли князья Чолокашвили и Андроникашвили,
они застали Теймураза хмуро шагающим по узорчатым паласам.
     Князья осторожно напомнили о скором прибытии Луарсаба.
     Теймураз,  овладев собой,  отстранил слуг  и  сам  быстро надел  желтую
шелковую рубашку,  поверх  нее  атласный азям  -  кафтан,  вышитый  золотыми
узорами,  и  ожерелье из  крупных гранатов,  затянул кожаный пояс с  золотой
чеканкой и  прицепил саблю  персидской работы в  ножнах из  узорчатой стали.
Высокая  черная  бархатная шапка,  отороченная собольим мехом  и  обшитая по
бокам  изумрудом  и  жемчугом,   а  сзади  крупной  бирюзой,  придавала  ему
величественный вид.
     Слуги  поспешно  накинули  на  Теймураза  парчовую  шубу,   отороченную
соболями.
     Тронный зал, богато украшенный в персидском вкусе, и прилегающие к нему
большие и  малые  покои и  галереи были  переполнены кахетинскими князьями и
духовенством,  сидящими на  узких ковровых тахтах и  стоящими вдоль стен.  В
простенках  шептались  полководцы,   мдиванбеги  и  придворные.  В  галереях
теснились царские азнауры,  окружая Заала и  Лома,  вернувшихся из  Тушети с
хорошими вестями.
     Особенным  вниманием  пользовались рыцари-тушины,  наполняющие  тронный
зал,  малые покои и  галереи.  Начальник цовских тушин Датвиа и его внук Чуа
вызывали всеобщее восхищение.  Их окружали плотным кольцом молодые и  старые
князья.
     Из  окон  был  виден двор,  на  котором толпились джилавдари -  конюхи,
джабадари   -   оруженосцы,   чубукчи,   телохранители,   нукери.   Слышался
нетерпеливый цокот,  ржание,  гул смешанных голосов и отдаленное раскатистое
приветствие.
     Затрубил рог. Бухнул барабан. Заиграли длинные трубы.
     В  тронный зал  вошел  с  позолоченным жезлом  Чолокашвили и  объявил о
приезде  царя  Картли,  Луарсаба.  Под  приветственные возгласы  вошли  цари
Теймураз и Луарсаб, окруженные кахетинской и картлийской знатью.
     Поздним вечером,  после приема в тронном зале полководцев и начальников
дружин и  совместного обеда с  воинами,  в  покоях Теймураза совещались цари
Картли и Кахети,  Шадиман,  Чолокашвили,  Андроникашвили, Эристави Ксанский,
кахетинские князья и духовенство. У дверей стояли азнауры Заал и Лома.
     Теймураз  сочувственно  посматривал  на  похудевшего  и  бледного  царя
Картли, но его радовала решимость Луарсаба.
     Больше  всего  царей  беспокоило,   как   будет  действовать  Шамхалат.
Беспрерывные столкновения с  Шамхалатом происходили из-за лезгин,  постоянно
вторгавшихся в Кахети.
     Теймураз  напомнил:  в  борьбе  с  Шамхалатом  давно  стремилась Кахети
заключить союз  с  Черкесией и  Кабардой,  уже  взятыми Русией  под  защиту,
особенно с  некоторыми горскими князьями,  враждебно настроенными к  Крыму и
Турции, следовательно, и к Шамхалату, тайно тяготев