ательно выслушав хана, приказал хранителю казны прибавить два
золотых тумана к ежемесячному содержанию Папуна и спросил Али-Баиндура:
     - Кто донес тебе об этом?
     - Мой верный слуга, готовый умереть у порога шах-ин-шаха.
     - Вели дать ему сто палочных ударов,  дабы в  другой раз он  не разорял
шахскую казну.

     Сегодня пятница. Папуна только что вернулся и хотел было растянуться на
тахте и  в  сотый раз  предаться размышлению о  несправедливом распределении
человеческих благ, как вдруг в комнату ворвался Паата.
     - Дядя Папуна, скорей! Отец зовет, Керим приехал!
     - Если  Керим  приехал,  пусть  с  дороги ляжет отдохнуть,  -  сумрачно
произнес Папуна.
     - Дядя Папуна, царица Тэкле исчезла!
     Не надев даже цаги, Папуна вскочил и бросился к дверям. Но опомнился и,
стараясь быть спокойным, вошел в комнату.
     Георгий оглянулся на бледного взлохмаченного Папуна.
     - Что,  Папуна,  сейчас тоже будем говорить о мирном возвращении? Тэкле
погубили,  с  Турцией в  договоре,  азнауров совсем уничтожили...  Квливидзе
бежал в Имерети.
     - На что мне твой Квливидзе,  -  вспыхнул Папуна,  -  я за Тэкле голову
Шадиману оторву... Когда наконец этот проклятый перс шах...
     Саакадзе быстрым движением руки зажал рот Папуна.
     - Сколько раз с тобой на этот разговор время тратил?
     - Где Керим?
     Папуна  оглядывал  сумрачных,  потрясенных известием "барсов".  Элизбар
сидел согнувшись,  обхватив голову руками.  Посмотрел на заплаканную Нестан,
на молчавшую Хорешани и ясно понял:  последняя надежда была у всех на Тэкле.
Сейчас "барсы" стоят над пропастью, и на самом краю Георгий.
     Наконец  Даутбек  прервал  тяжелое молчание.  И  Папуна  узнал  о  всех
событиях и о воздвигнутых Луарсабом неприступных укреплениях на границе.
     Папуна опустился на тахту.  Из глаз его на расстегнутую рубашку обильно
лились слезы,  он не чувствовал их.  Мысли Папуна витали в Носте,  у бедного
дома  Шио,  и  вновь  представилась ему  расшалившаяся маленькая  Тэкле,  со
звонким смехом прыгающая на тахте,  и  он ощутил тонкие ручонки,  обвивающие
его шею.
     Никто не заметил, как прошла ночь и наступил день. Георгий молча оделся
в  дорогие одежды,  но приколол к груди желтую розу -  знак траура -  и,  ни
слова не сказав, вышел. Все знали: к шаху едет.
     Шах   Аббас  отдыхал  после  удачной  охоты.   Хорошая  осенняя  погода
располагала к  облаве на  тигров,  но  из Картли прибыл Али-Баиндур,  и  шах
внимательно выслушивал хана.
     Особенно обеспокоила весть о  военном соглашении Картли с  Турцией и  о
намерении грузинских царей снова связаться с Московией.  Шах зло усмехнулся.
Он  твердо решил вторгнуться в  Грузию до прибытия турецкой помощи Луарсабу.
Его  только смущало приближение зимы.  Но  медлить еще  опаснее.  Необходимо
окончательно присоединить Грузию к Ирану,  выйти через Дарьяльское ущелье на
Северный  Кавказ  и,   утвердившись  на  выгодных  рубежах,  помочь  атаману
Заруцкому передать Ирану астраханские земли.
     - Послы атамана -  Хохлов и Накрачеев -  последуют за мной в Ганджу,  -
решил шах.
     Шах сразу принял Саакадзе, простив ему даже его отсутствие на охоте.
     Долго  совещались шах  Аббас,  Караджугай-хан,  Эреб-хан,  Карчи-хан  и
Саакадзе.  Шах  скрыл  от  Саакадзе  получение сведений  от  Али-Баиндура  и
особенно о  преданности ему,  "льву  Ирана",  Баграта  и  Андукапара.  Но  и
Саакадзе, конечно, не все сказал шаху.
     Когда поздно ночью Георгий вернулся, он застал всех грузин в сборе.
     - Через четырнадцать дней наши кони повернут на картлийскую дорогу!
     Радостные восклицания "барсов" смешались с криками восторга Паата.
     - Отец,  наконец я увижу родину,  любить которую ты меня учил...  Увижу
дорогую мать, прекрасную Русудан, братьев, сестер...
     - Смотри,  Георгий,  -  покачал головой Папуна,  - может, щах не только
царю  и  князьям хочет хвосты отрубить?  Может,  народ ему  тоже мешает?  Не
обманул бы тебя перс.
     - Мы еще посмотрим,  кто кого обманет...  Ты другое скажи,  хорошо, что
шах решил проучить Луарсаба и  князей за переход к  Турции.  Еще сегодня шах
повторил при  ханах:  не  на  грузинский народ  иду  войной,  пусть спокойно
ожидает прихода "льва Ирана", повелителя земель и народов.
     - Как можешь ты, Георгий, доверять персу? - рассердился Папуна.
     - Кто сказал -  доверяю? Но разве у нас есть выбор? Я все предусмотрел.
Шах  сказал -  в  Картли сам  не  войдет,  а  с  ханами я  всегда сговорюсь.
Разгромим замки, пусть берут княжеские богатства.
     - О князьях я с тобой не спорю, Георгий, народ береги.
     - Э,  Папуна,  если бы о народе не думал, зачем "барсы" больше пяти лет
одерживали победы Ирану?  Конечно, прольется много крови, пока князья совсем
успокоятся.  Но иначе нельзя.  Доколь еще ждать?  Азнауров разгромили, Тэкле
или держат в  подземелье,  или...  Знали,  рану в самое сердце нанесли.  Да,
теперь  Шадиман  торжествует,  Луарсаб совсем  у  него  в  руках,  кстати  и
Картли... Спор разрешим на поле брани...
     - Правильно Георгий сказал.  Пусть Шадиман