Вечером князья вернулись домой,  очарованные беседой с Ахмедом Первым и
обильной изысканной едой, за которой говорилось только об усладах жизни.
     Они радовались достигнутому соглашению,  выгодному для них. Радовались,
с  какой ловкостью отклонили домогательство султана прислать ему в аманаты -
залог верности -  княжеских сыновей и  даже  царевича Вахтанга,  двоюродного
брата Луарсаба.
     Не провел их и  везир Осман-паша в  торге о количестве турецких войск и
стоянок янычар.
     Князьям удалось настоять на выработанном Шадиманом плане.  Решили,  что
вслед  за   ними  для   подписания  соглашения  с   царем  Луарсабом  должен
незамедлительно выехать Абдул-паша.
     Полная дипломатическая победа и возможность поскорее вернуться в Картли
сгладили воспоминание о тревожно проведенных днях.
     Князья,  стоя на фелюге,  под парусами, особенно сердечно попрощались с
Абу-Селимом-эфенди и  подарили ему  на  память пресс  для  усов  картлийской
работы...
     Через  несколько дней  фелюга  с  попутным ветром  причалила к  Батуми,
откуда ночью князья тайно переправились в Гонио, крепость на берегу Чороха.


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     Отвесная скала,  на  вершине  которой  высился  монастырь святой  Нины,
обрывалась над темной пропастью.
     Дорога к монастырю шла ущельем,  потом лесом по скалистым горам,  где и
конь  с  трудом двигается и  пешеход устает.  Церковь монастыря гнездилась в
углублении скалы.
     Окна  и  двери  церкви  украшала изящная  каменная резьба,  а  стены  -
живопись.  Особенно выделялась большая икона - святая Нина с крестом, увитым
ее волосами,  спускается по горе,  выкрашенной в желто-розовый цвет. Широкая
белая полоса окаймляет ступенчатые зубцы гор.  Это -  любимая икона инокинь,
перед ней всегда ярче горит лампада.
     У  раскрытого окна  в  монастырском кресле сидела молодая игуменья.  Ее
золотистые волосы были тщательно запрятаны под  черную повязку.  Синие глаза
прикрыты густыми ресницами.  Это была Нино, дочь ностевского пастуха Датуна,
когда-то в юности любимая Георгием Саакадзе.
     На  подоконнике лежала  раскрытая старинная книга  в  кожаном  тисненом
переплете.  Нино перевернула пожелтевшую страницу с  четким каллиграфическим
текстом.  В часы грусти и сомнений она всегда перечитывала историю Шушаники,
поражавшей ее величием духа.
     Нино задумалась.  Она упрекала себя:  за долгие годы монастырской жизни
она все еще оставалась непокорной в своем смирении.
     Монахини  не  нарушали  уединения игуменьи и  тихо  обходили ее  келью.
Странная судьба игуменьи внушала им почтительный страх и  даже любовь к ней.
Многие помнили,  как однажды подъехали к монастырю двое:  тоненькая красивая
Нино и ее названый брат,  Димитрий из Носте.  Многие помнили,  как несколько
часов,  словно окаменелый,  стоял Димитрий у  захлопнувшихся перед ним ворот
монастыря.
     Сначала к Нино относились сдержанно, даже старая игуменья спросила, что
ищет Нино в святой обители.
     - Спокойствие души и чистоту мысли, - ответила Нино, смотря на игуменью
большими синими глазами.
     Этот  ответ сильно смутил игуменью.  Но  Нино  нельзя было устрашить ни
чрезмерными  молитвами,  ни  постами.  Она  первой  приходила  в  церковь  и
последней покидала ее. Она долгие часы в уединении вышивала мелким бисером и
золотом украшения для церкви.  Она ни  с  кем не была откровенна и  со всеми
ласкова. Но еще одно обстоятельство создало ей особое положение в монастыре.
Вскоре по принятии Нино монашеского сана Димитрий внес на ее имя в монастырь
монеты,   серебряные  чаши,  ковши  и  другую  церковную  утварь.  Нино  все
приношение передала  игуменье для  монастыря.  Потом  кто-то,  не  открывший
своего имени,  пожертвовал монастырю большой надел,  смежный с монастырскими
владениями. Неизвестный заявил: землю он жертвует ради инокини Нино и просит
ее молиться за грешного, всегда в мыслях верного святой Нине.
     Потом неизменно дважды в  год неизвестный присылал в  монастырь на  имя
Нино пожертвования, а брат Димитрий обогащал монастырь то скотом, то воском,
то монетами. Немало жертвовала монастырю и царица Тэкле.
     Такое  положение  и  сильный  характер  Нино  возвысили  ее  над  всеми
инокинями,  и,  когда умерла старая игуменья,  царица Тэкле настояла,  чтобы
молодая Нино была посвящена в сан игуменьи.
     Нино крепко взяла в  свои руки монастырь,  обогащая его  умным ведением
хозяйства и украшая книгохранилищем и фресками.
     Вначале  она   пробовала  облегчить  участь   крестьян,   принадлежащих
монастырю.  Ведь  она  тоже  крестьянка и  слишком хорошо  помнила положение
своего  отца,   царского  глехи.  Но  как  когда-то  азнауры  воспротивились
"неуместным" благодеяниям Георгия Саакадзе в  Носте,  так  и  теперь епископ
строго  запретил  Нино  изменять освященные веками  привилегии церкви.  Ведь
доход от монастыря не только дает