сь ближе. - Вдруг
Георгий  резко  повернулся.   К  стану  приближались  всадники.  Вердибег  с
минбашами поскакал к ним навстречу.
     Вачнадзе,  Джандиери,  Андроникашвили, Чолокашвили и другие влиятельные
князья Кахети! Без войска, с малочисленной охраной! Зачем они приехали?
     Но Георгий изумился еще больше: Вердибег, нарочито не замечая Саакадзе,
любезно пригласил князей к  Карчи-хану.  И сразу в шатер за князьями хлынули
онбаши и юзбаши.
     - Коня! - крикнул Георгий. - Приготовьтесь, "барсы!"
     Саакадзе вскочил на  коня и  выхватил у  Эрасти сокола с  привязанным к
лапке лоскутом. Сокол взвился к небу, в синеве заколыхался алый лоскут.
     Георгий Саакадзе взмахнул мечом и, стоя на коне, загремел:
     - Э-э, грузины! К оружию! Прощай, Паата! Во имя родины!
     И сразу вокруг долины взметнулся рев.
     - Эхэ! Хэ! Э-э! Победа!
     Ожили  расщелины,  выступы,  камни.  Сверкнули круглые щиты,  окованные
железом.   На  черном  сукне  замелькали  красные  кресты.  Зураб  Эристави,
закованный в  броню,  несся  к  Саакадзе.  За  ним  густой  лавиной  скакали
арагвинцы, хевсуры, пшавы.
     Внезапно из шатра Карчи-хана вырвался вопль:
     - Помогите! Грузины, помогите! О-о! Убивают!
     Димитрий взглянул на Георгия, рванул ворот и, потрясая шашкой, бросился
в шатер. За ним "барсы" и дружинники.
     Из леса выскочил олень и, путаясь рогами в зарослях, помчался к реке. И
тотчас  на  опушку  галопом  выехал  Автандил Саакадзе.  На  солнце  блеснул
золотистый конь с  белым пятном на лбу и стремительно скатился в лощину.  За
Автандилом мчалась ностевская дружина.
     Сарбазы  растерянно  заметались  по  стану.  Судорожно  седлали  коней,
хватали  оружие.  Кто-то,  ругаясь силился выкатить медную  пушку.  Скакуны,
сорвавшиеся с коновязей,  неслись по долине. Тревожное ржание подхватывалось
эхом. Засвистели стрелы. Пожилой сарбаз, сидя на корточках, выбирал горстями
рис из опрокинутого котла.
     Автандил бросился в гущу сарбазов. Ностевцы сдвигали повозки, не давали
сарбазам седлать  коней,  сеяли  панику  и  смятение.  Автандил прорывался к
пушке.
     Высокий дружинник силился вытащить из груди пронзившую его пику. Кто-то
неистово кричал.  Кто-то  молил о  пощаде.  Кто-то  швырял горящие головни в
ностевцев.  Шатер Карчи-хана качался,  как парус в  бурю.  Оттуда вырывались
отчаянные крики.
     В  шатре  скрежетали клинки.  По  полотнищам стекала  кровь.  Уцелевшие
кахетинцы устремились к выходу.
     Димитрий,  рубя  онбашей,  рвался  к  Карчи-хану.  Даутбек хладнокровно
истреблял у  входа стражу.  Дато,  левой рукой отмахиваясь кинжалом,  правой
выдергивал свой меч из живота юзбаши.
     Элизбар, Пануш, Матарс, Гиви, опьяневшие от восторга, рубили охрану.
     Отбивая удары, пятились от "барсов" Карчи-хан, Вердибег, ханы, минбаши.
Вердибег с  проклятием рассек полу шатра и  выскочил на  поляну.  За  ним  -
Карчи-хан и кизилбаши. Миг - и ханы очутились на конях.
     Ударила пушка.  Пороховой дым сизыми клубами пополз по долине. Кровавая
сеча  затуманила глаза  Вердибегу.  Он  вырвал у  онбаши саблю и  бросился к
сарбазам. Его грозный окрик подбодрил исфаханцев.
     А на долину все мчались новые грузинские дружины. Ловкие пшавы, суровые
хевсурсы и арагвинцы, гибкие урбнийцы, плотные сабаратианцы наполнили долину
грохотом оружия и воинственными выкриками.
     Карчи-хан понял все.  Напрасно ханы пытались восстановить строй. Войска
не было.  Толпы сарбазов метались по Сапурцлийской долине,  пытаясь прорвать
кольцо.  Крики  "алла!  алла!",  взвизги стрел,  лязг  брони,  свист клинков
слились в пронзительный вой.
     Наконец Карчи-хану  удалось именем аллаха и  шайтана остановить бегущих
сарбазов и выстроить их треугольником против грузин.
     Имея пушки и  численный перевес войска,  Карчи-хан готовился к яростной
атаке.  Но Саакадзе с  пшавами и хевсурами врезался в середину треугольника.
Расклинив сарбазов и оттеснив к скату, Саакадзе опрокинул колонну Карчи-хана
в узкую лощину. Там иранцев встретили в шашки Даутбек, Элизбар с урбнийскими
дружинниками и Гуния и Асламаз с тваладской конницей.
     На  разгоряченном Джамбазе  Саакадзе летал  с  одного  края  долины  на
другой. Тяжело громыхали доспехи. С глазами, налитыми о