дет ли шах Аббас заросшую римскую дорогу? И
от Хони до Молити,  от Кутаиси до Шорапани,  от Багдади до Минда растягивает
цепи имеретинское войско.
     Деревни  взбудоражены.  Упадари  помнить  надо.  Нет  преград для  шаха
Аббаса.  И  уже обсуждают,  куда угнать скот,  в  какие горные пещеры и леса
укрыться женщинам.
     - Князья хотят к туркам за помощью,  обратиться...  Еще хуже...  Совсем
могут османы остаться в Имерети,  скажут: когда опасность была, мы спасли, а
теперь не нужны?!
     - Уже один раз было такое.  Только святой Георгий хранит Имерети. Вот и
вчера...  На перевале я  тура выслеживал,  вдруг первый гром упал.  Зашипела
туча,  разорвалась и  выплюнула крылатого змея.  А-га!  Ползи!  Только из-за
Гадо-горы Георгий Победоносец,  на крылатом коне вылетел.  Выпустит стрелу в
змея - молния колет небо. Ударит конь копытом - гром катится. Змей зацепился
крыльями за солнце и сразу кусками упал в долину Квирилы.
     - Если такое видел, шах Аббас непременно придет.
     - Пусть придет,  конь крылатый ударит копытом,  перс, как с Ломта-горы,
кусками слетит.
     - Еще такое будет с персом: святой Элиа губки бросит в Черное море, они
воду  в  себя  впитают и  на  небо поднимутся облаками.  Только перс ногу на
вершину Лихских гор поставит,  губки сожмутся и  перса холодной водой с  гор
смоют.
     - Так непременно случится,  только духов тоже надо задобрить. Дух вьюги
просо любит,  уже испытывал:  высыплешь полный кувшин -  растащит сразу. Дух
обвалов железо любит - можно подарить подкову, дух ветров любит монеты. Если
сделаем духам удовольствие,  они  тоже спасибо скажут:  обвал задавит перса,
вьюга закрутит, ветер кусками разметет...
     Смятение  охватывало не  только  деревни,  искавшие  спасение  в  силах
природы.  Города насторожились,  не зная,  на что решиться.  И,  как всегда,
имеретинский царь обратился за советом к духовенству.
     Богато имеретинские духовенство.  Митрополиты:  кутаисский - Кутатели и
гелатский -  Гелатели,  архиепископ хонский  -  Хонели  владеют значительной
частью  имеретинских земель.  Они  живут  в  особых резиденциях,  окруженные
большой свитой из  князей и  азнауров.  Их  двор,  так  же  как  и  царский,
заполняют и виночерпии, и начальники телохранителей, и конюшие, и начальники
охоты,  и дворецкие. Давая отчеты по духовным доходам и расходам только богу
отцу,  богу сыну и святому духу,  имеретинское духовенство владычествует над
душами имеретин и церковными богатствами. Им принадлежат церковные азнауры и
крестьяне, и они, командуя церковными войсками, чувствуют себя царями.
     Вторжение шаха Аббаса в Кахети и Картли,  разорение монастырей и храмов
внушали им страх,  угрожая падением креста в  Имерети,  на котором зиждилась
власть и  духовная и мирская.  Перед лицом такой опасности католикос Малахия
собрал  в  Кутаиси  -  столице  Имеретинского царства -  высшее  духовенство
совместно с картлийскими и кахетинскими пастырями.
     В этот момент в Имерети прибыл посол шаха Аббаса, сардар Эреб-хан.
     Ни  синие туманы над далеким хребтом,  ни цветущая рионская низина,  ни
темнеющее ущелье,  заросшее лесом,  ни  белый сверкающий череп Пас-горы,  ни
неистово  несущийся Риони  не  привлекали внимания  Эреб-хана.  Прищурившись
Эреб-хан флегматично смотрел на  нарядный Кутаиси.  Но  это спокойствие было
кажущимся.  Въезжая в  главные каменные ворота  городской стены,  увенчанные
круглой башней,  Эреб-хан уже знал о  значительности укреплений,  защищающих
Кутаиси.  По  пути к  Посольской палате он  насчитал на  каменной стене семь
боевых башен,  каждая высотою в  сорок  пять  аршин.  Крепостная стена  была
грозной высоты -  в  тридцать аршин.  На  вершине господствовала над Кутаиси
цитадель Ухимерион,  и  Эреб-хан заметил на площадках бойниц медные турецкие
пушки.  У  скалы  крепости  тянулись  войсковые амбары.  Зигзагами опоясывал
Кутаиси глубокий ров.
     Когда Эреб-хан,  окруженный свитой из  имеретинских князей и  азнауров,
въехал на  Посольскую площадь,  из медных пушек грянул салют,  и  князь Леон
Абашидзе,   начальник  царского  дворца,  любезно  объяснил  Эреб-хану:  эта
воинская почесть оказана послу  великого шаха  Аббаса,  а  порох  для  пушек
теперь  в  большом  количестве,  по  повелению царя  Георгия  Имеретинского,
выделывается кутаисскими амкарами.
     Подъехали к  Посольской палате.  Эреб-хан  с  любопытством рассматривал
странное здание,  стоявшее над рекой на двенадцати столбах. Под зданием трое
арочных ворот пропускали воды Риони.
     - Палата,  отведенная высокочтимому послу,  построена по замыслу нашего
мудрого царя  Георгия и  имеет  в  длину двадцать один  аршин,  а  в  ширину
восемнадцать. В этой прохладной палате послы не страдают от жары в солнечном
Кутаиси, - продолжал любезно пояснять князь Абашидзе.
     Рассматривая  в  посольском  доме  фрески,  изображающие бой  грузин  с
сарацинами  и  арабами,  Эреб-хан  думал:  царь  имеретинский  меньше  всего
заботится о  прохладе,  окружая послов с  трех сторон беспокойной рекой.  Он
вспоминал Сурамский перевал,  страшные  леса,  дикие  горы,  неизвестно куда
ползущие тропы и  все больше убеждался:  шах Аббас прав,  войной на  Имерети
идти нельзя. Царей Луарсаба и Теймураза надо выманить отсюда хитростью.
     Эреб-хан  тотчас был  принят Георгием Третьим