Багратидов никогда  не
оскудеет.  Не стоит обижаться,  если у другого немного больше ума. По совету
князя Херхеулидзе оставляю азнаура в своей свите.
     - Царь,  -  произнес Нугзар,  - с древних сражений установлено: убитого
ждет слава,  а обезглавленного - позор. Благодаря Саакадзе мой Зураб остался
с головой.
     Нугзар снял с себя золотое оружие.
     - Молодой азнаур,  прими  в  знак  вечной дружбы шашку,  я  завоевал ею
Арагвское княжество. Рассчитывай на Эристави. Всем известно слово Нугзара.
     Нугзар надел на Георгия оружие и крепко поцеловал обветренные губы.
     - Царь,   -   продолжал  Эристави,  -  еще  для  одного  азнаура,  Дато
Кавтарадзе, прошу милости. - Нугзар вытолкал вперед Дато.
     Царь украдкой взглянул на Магаладзе.
     - Да,  да...  и  ты,  азнаур,  зачисляешься в  мою свиту.  С  рассветом
отвезешь царице радостную весть о  победе.  А  ты,  Саакадзе,  не  имеешь ли
просьбы?
     - Царь,  я осыпан милостями, но... позволь доложить: турки в беспорядке
бегут, много фесок можно оставить без голов...
     Георгий X,  не  скрывая восхищения,  смотрел на  Саакадзе,  но  князья,
смущенные своей недогадливостью, шумно запротестовали:
     - Турки побеждены, незачем терять время и людей на бесполезную погоню.
     Больше всех протестовал Баграт. Он понял: триалетской победой Георгий X
упрочил  свой   трон,   и   единственное  средство  ослабить  этот  успех  -
препятствовать новым удачам.
     Георгий X,  опасавшийся Баграта, всегда поступал наперекор его советам,
но без согласия князей продолжать войну невозможно, и он поспешил обратиться
к Эристави.
     Нугзар никогда не отказывался от удали. Мухран-батони тоже был не прочь
начать преследование турок, но для успеха необходимо участие всех князей.
     Царь обернулся к князьям.
     - Жаль выпустить добычу,  -  вздохнул Саакадзе,  - а за турками тянутся
караваны верблюдов,  тюки и сундуки,  думаю,  не камнями набиты...  Дозволь,
царь, с метехскими дружинниками поохотиться...
     Князья опешили, спор оборвался...
     - Да, да, пусть тбилисцы восхищаются моими трофеями. - Он твердо верил,
что обогащение царя должно вызвать восторг тбилисцев.
     Первым всполошился Магаладзе,  и словно прорвался горный поток:  князья
наперерыв заговорили о  необходимости тотчас отправиться в погоню.  Алчность
отодвинула другие интересы.
     "Да,  да,  Баака редко ошибается,  -  думал царь,  -  из Саакадзе можно
сделать оружие против князей", - но вслух сказал:
     - Необходимо выследить. Ярали, пошли лучников...
     - Царь,  преданные тебе ностеецы уже поскакали за турками.  До рассвета
привезут точные сведения.
     - Оказывается, за нас за всех думает один азнаур Саакадзе, - рассмеялся
царь.  -  Да,  да... Грузин должен научиться побеждать. Слышишь, азнаур, как
ликует войско...  Иди и  ты в шатер моей свиты.  Хороший рог вина никогда не
повредит грузину.  Да,  да,  Георгий доставил большую радость Картли, князья
должны восхищаться...  А может, не всем угодил Георгий? - Царь расхохотался,
заговорщически подмигнул и  вдруг  резко сжал  рукоятку меча,  подозрительно
оглядел князей и остановил пристальный взгляд на Саакадзе. Но Саакадзе стоял
вытянувшись,  с окаменевшим лицом.  Царь облегченно опустил руку.  - Да, да,
князья должны восхищаться...
     Но князья далеко не восхищались. Царь ловко их обошел, и победой Картли
обязана  только  царю.   Это  ослабляло  авторитет  князей,   было  над  чем
задуматься...  Князьям партии  светлейшего Баграта победа  начинала казаться
поражением.
     Ночью в больших шатрах не спали.  Неожиданные события будоражили мысли,
рождались  новые  возможности,   царя  немного  пугал  завтрашний  день.  Не
рискованно  ли  доверяться  неизвестному азнауру?  Но  разве  шах  Аббас  не
возводит пастухов в ханы? Знаменитый Караджугай-хан был невольником, а какие
победы одерживает шаху! Да, да... Завтрашний день решит многое...
     Не  спалось также и  князьям.  Смущало внезапное появление у  Георгия X
военной хитрости,  не могли примириться с  самостоятельными действиями царя.
Его  считали неспособным рисковать собою.  Странно также,  почему царь тайно
доверил  сложное  дело  захудалому азнауру.  Ярали  подробно  расспрашивал о
случившемся,  но полководец упорно скрывал мучительную мысль:  когда же царь
успел передать Саакадзе приказ, если дружинник был все время у него на виду?
     Из шатра Баграта вышел Андукапар Амилахвари.  Казалось,  с черного неба
ему  мигали желтые зрачки.  Андукапар,  усмехнувшись,  бросил взгляд в  гущу
бесформенных выступов,  охраняющих  сдавленным мраком  храпящий  лагерь.  Он
мягкими шагами обошел шатер.
     - Ты здесь, Сандро? - спросил Андукапар.
     - Здесь, господин, не беспокойся, - буркнул Сандро.
     Полы шатра раздвинулись,  и  Андукапар вступил в тусклую полоску света.
На  бурке тесно сидели старик Амилахвари,  Баграт,  Симон,  Квели Церетели и
Датуна Джавахишвили. Тлевшая щепка, воткнутая в землю, царапала темноту.
     - Мертвый сон заткнул всем уши. - Андукапар опустился на