при дворе шаха. Адам Султана же с иранским войском вернули назад.






69




Смерть сына царицы Марии, Отии, которого она имела

от Гуриели

Этого юношу царь Ростом воспитывал при себе как сына. Он был зятем Заала 
Эристави, и его смерть задержала на некоторое время отъезд Заала к шаху. 
Скончался он в Гори. Началось великое оплакивание, и плач продолжался 
двенадцать дней. Оплакивание совершали там же, в Гори. Грузины прибывали со 
своими семьями, с войсками и, причитая, подходили сначала к царице, сидящей на 
земле, с лицом исцарапанным и похожим на мертвеца, с вырванными волосами, 
изуродованной красотой, в платье, запачканном кровью, и с плачем выражали ей, 
обессиленной от горя, соболезнование. Затем они обращались к няне и к другим 
приближенным умершего, после уже к царю и родственникам покойного, князьям и 
дворянам, к мсахурам и управителям. После этого они подходили с плачем к 
покойнику и возлагали на гроб покрывала. Затем обращались к оружию, наряду, 
одежде, чеканному золотом головному убору и короне умершего, его сабле и 
кинжалу, шлему и кольчуге, налокотникам и коню с его убранством. К каждой вещи 
в отдельности подходили с плачем и причитаниями, и это могло не кончиться и за 
год. Царь приказал, чтобы оплакивающих подводили одного за другим. Оплакивали с 
утра до полудня, и после полудня до захода солнца кончали плач. Но все же до 
многих не дошла очередь за эти двенадцать дней. Поэтому царь повелел: «Кто 
здесь не оплакивал, пусть в дороге или в Мцхете оплакивают наше горе». И как 
над покойником стояли католикос, епископы, монахи и священники, читая евангелие 
и псалмы, так и над царицей стояли монахини и монахи и ушедшие от мира сего и 
призванные к служению богу жены и девы и, проливая слезы, читали евангелие и 
псалмы. Но от жалости к госпоже царице все так много плакали, что выплакали 
глаза. Над каждой вещью покойного стояли по сорока монахов и священников, читая 
евангелие и псалмы. На сороковой день назначили восемьсот служб поминовения и 
все грузины облеклись в траур. Оплели плетенку в виде паланкина и как мертвую 
положили туда царицу, покрыв сверху черным покрывалом. Подняли паланкин князья, 
их братья и дети. Покойника также покрыли златоткаными дорогими тканями, и 
молодые княжичи подняли носилки. Кресты Грузии несли впереди, как знамена, и в 
таком горе к концу недели прибыли из Гори в Мцхету. Там предали земле сына 
госпожи царицы Отиу.

Царь на второй день вернулся в Тбилиси. На поминки по его приказанию столько 
было пригнано коров и овец, было принесено столько рыбы и икры, хлопка и соли, 
воску и ладана, что стояли до сорокового дня в Мцхете и в скоромные дни резали 
до ста коров и овец, в постные же дни взрезывалось тысяча сушеной рыбы, не 
считая расходов хлопка и соли, воска и ладана. За эти сорок дней не могли 
заставить госпожу царицу съесть что-нибудь с солью, и она ничего не ела, кроме 
ячменного хлеба. Когда закончился сорокадневный срок, назначили еще девятьсот 
поминовений.

Имущество своего сына царица частью послала в Иерусалим, частью пожертвовала 
церквам и монастырям в Грузии. Она украсила могилу сына, пожертвовав село 
Дарбази в Сомхити Мцхетскому собору Светицховели. Няню сына с ее близкими она 
поставила при могиле, назначив ей содержание, с плачем простилась с могилой и 
приехала в Тбилиси. Горожане пришли ко дворцу, и каждый по своим возможностям и 
достаткам поднес приношения и выразил соболезнование. Жены их каждый день из 
каждого отдельного квартала приходили с плачем и причитаниями. Кто мог, 
подносил приношения. Столько было расходов у царя с царицей, но они ничего не 
требовали от народа, напротив, сами давали ему. Все эти расходы царь покрыл из 
своей казны.

В продолжение двадцати лет госпожа царица ни мяса не ела, ни траура не снимала. 
Кроме него, у нее не было ни сына, ни дочери, и не было у нее также надежды 
иметь их в будущем, и вот поэтому следует жалеть имеющих одного ребенка. Но 
никто не может изменить веления божьего, ибо все от воли бога: пожелает он – и 
от одного, как от Адама, умножит племя или же как ноевым потопом в один миг 
изведет всех. Государи не могут изменить его веления.






70