кие становятся его полными наследниками. Король 
французский и император германцев Оттон объявлены протекторами малолетнего 
Раймонда. Первый был опасным протектором; в добавок, Филипп Август был объявлен 
наследником доменов французской короны, если Раймонд и Балдуин умрут без 
законного потомства; немецкие земли, по ту сторону Роны, должен был наследовать 
император Оттон.?? Большие даяния он завещал тамплиерам и госпитальерам??; все 
натуральные поборы хлебом и вином во время его отсутствия предоставлялись в их 
распоряжение; свое оружие, доспехи он также отдал тамплиерам. Приняв таким 
образом меры на будущее, граф Раймонд отправился в путь.
      Если верить свидетельству провансальской хроники, всегда сочувствующей 
Раймонду, то он встретил ласковый прием у французского короля. Однако кроме 
обещаний, никаких выгод не последовало. Тот же памятник говорить о пребывании 
Раймонда при разных французских дворах (55). Он был у герцога бургундского, 
графа неверского, у графини Шампани и у многих других сеньоров и владетелей. 
Особенно ласковый прием был оказан ему и его спутникам графиней Шампани. 
Раймонд жаловался на оскорбление и домогательства, которые причиняли ему в его 
государстве легаты вместе с графом Симоном. 
Все государи эти приняли в нем участие и дали ему рекомендательные письма для 
папы. Заехав ненадолго в Тулузу, граф взял с собой несколько баронов, городских 
депутатов, консулов и отправился в Рим. Напрасно уговаривал его легат Арнольд, 
показывая ему всю бесполезность столь далекого путешествия; напрасно он 
предлагал ему на месте решить все недоразумения. Граф ни минуты не колебался. 
Он надеялся на справедливость Иннокентия III.
Ожидания не обманули его. Разнообразные свидетельства сходятся в том, что папа 
отнесся справедливо к несчастному положению графа. Опасался ли Иннокентий, что, 
отвергнутый, граф явно пристанет к церковной и политической оппозиции, или 
действовал исходя из чувства человеколюбия, только римское правительство 
взглянуло на жалобы Раймонда внимательно.
Раймонд прибыль в Рим в середине января 1210 года. Торжественную аудиенцию у 
папы старый граф получил вскоре после своего приезда. Иннокентий принял его, 
окруженный кардиналами и всем двором. Он выслушал его весьма любезно, как 
истинного государя; седины венценосного просителя тронули Иннокентия. 
Граф изложил перед собранием причины своих расхождений с легатом и Монфором, 
говорил, "что они не перестают терзать его", несмотря на paзрешение, которое он 
получил от первого и формальный договор, который он заключил со вторым. Тогда 
Иннокентий взял Раймонда за руки и сказал ему, что он заново расследует это 
дело, сделает все что предписывает ему долг, если найдет справедливыми жалобы 
графа, и, в знак доверия к нему, теперь же во всеуслышание произносит отпущение 
всех его грехов. И папа, положив руки на голову графа Раймонда, опустившегося 
на колени, торжественно повторил над ним формулу отпущение.
Иннокентий в вине тулузского государя принимал только два пункта: участие его в 
убийстве Кастельно и сочувствие к ереси. Только эти стороны он велел принять в 
соображение при переписке, которая снова возникла по делу Раймонда с 
лангедокским духовенством. 
Между тем графу оказывали в Риме всевозможное внимание. Папа велел показывать 
ему все исторические и священные достопримечательности вечного города. Он 
допускал его до интимных бесед; оба они казались искренними друзьями. При 
прощании, столь же торжественном, как и прием, Иннокентий подарил Раймонду 
графскую мантию, дорогого коня с своей конюшни и золотой перстень, один камень 
которого стоил 50 марок. Они расставались в полном согласии (56). 
Через Париж, где Раймонда постигло горькое разочарование со стороны 
французского короля, недовольного успехом своего вновь сильного вассала, и где 
потому он пробыл только один день, Раймонд вернулся в Тулузу с обычным 
торжественным въездом. Великая радость настала в те дни у тулузских граждан.
Иннокентий исполнил свои обещания. В интересах графа он разослал грамоты 
лeгaтaм и лангедокскому духовенству. 
"Раймонд, граф тулузский, - писал папа архиепископам Нарбонны и Арля, от 25 
января 1210 года, - представ перед нами, жаловался на легатов, которые 
причинили ему много зла, хоти он уже исполнил большую часть тех тягостных 
обязательств, которым господин Милон, блаженной памяти (тогда легат этот уже 
умер) нотарий наш, счел нужным подвергнуть его. Он представил нам свидетельства 
(testimoniales litteras) от разных церквей в знак сделанного им удовлетворения, 
прибавив к тому уверения, что он исполнит в последствии все те свои обещания, 
которых не удалось ему привести в исполнение теперь же. 
Он просил нас также дозволить ему оправдаться перед нами касательно его 
католической веры, в которой он с давних пор заподозрен, хотя не совсем 
справедливо (licet injuste), и, по принесении им, в нашем присутствии, 
законного оправдания, просил возвратить ему заложенные замки, ибо действительно 
было бы несправедливо удерживать без конца то, что дано только на сохранение 
(sub praestitae cautiouis). Хотя и уверяют меня, что эти замки должны считаться 
за Римской Церковью в силу неисполнения графом условий договора при их передаче,
 но, так как Церкви не приличествует обогащаться за счет чужого имущества, то 
мы решили отнестись в означенному графу с апостольской благосклонностью (eumdem 
comitem apostolica benegnitate tractantes), и, с согласия наших братьев, 
постановили, что граф не должен быть лишен тех прав, которые он имеет над 
замками, если он по справедливости исполнит все, что было ему приказано. Но так 
как мы должны быть вполне внимательны к интересам веры, то мы предлагаем 
легатам созвать спустя три месяца по получении этих распоряжений собор в 
удобном для того городе, куда пригласить архиепископов, епископов, аббaтов, 
князей, баронов, рыцарей и других лиц, присутствие которых они сочтут 
необходимым. Если во время соборных заседаний явится обвинитель на графа и 
докажет, что он погрешил против пр