особенным уважением у всех еретиков Европы. В 
короткое время были заняты города Лиму (старая столица графства Разеса) и 
Прейссан (в нарбоннском диоцезе), принадлежавшие графу де-Фуа; наконец и сам 
граф явился к Монфору, обещая во всем следовать повелениям Церкви, а в 
доказательство верности оставил заложником своего сына.
Так важейшие покровители провансальской ереси оказались в руках католиков. 
Между тем Раймонд тулузский продолжал жить в лагере крестоносцев и действовать 
с ними заодно против собственных подданных. В последнее время он унизился до 
того, что просил руки дочери Монфора. Можно было думать, что он рассчитывал при 
помощи этого сохранить свои обширные домены и достигнуть прежнего преобладания 
на Юге. Но у Симона было много родных сыновей. Брак этот не состоялся; на 
Раймонда католики продолжали смотреть подозрительно. 
В армии постоянно происходили столкновения. Граф тулузский объявил, что будеть 
жаловаться на вождей крестоносцев и легата французскому королю, императору и 
наконец самому папе. Монфор послал в Тулузу инквизиционную комиссию; она должна 
была потребовать всех лиц, подозреваемых в ереси, оправдываться перед армией, в 
ставке ее главнокомандующаго и легата. Консулы и Раймонд отвечали, что они уже 
получили прощение и отпущение за себя и всю столицу, что никаких дальнейших 
расследований не нужно. В ответ Монфор грозил войной. Тогда-то Раймонд и 
решился обратиться прямо к папе, а Арнольд между тем, пользуясь своей властью, 
отлучил консулов и сенаторов Тулузы за неповиновение Церкви. На город был 
наложен интердикт (52).
В это же время легат Милон, опять начавший действовать в Лангедоке, отлучил 
виконта марсельского Росселина, как отступника и клятвопреступника, за 
покровительство ереси; под интердиктом оказался весь Марсель (53). Между 
прочими заботами авиньонского собора, проходившего в то же время (а на него 
собрались все местные архиепископы и епископы), главной было принять меры 
против еретиков собственно Прованса. Оба легата председательствовали на этом 
соборе, происходившем в сентябре 1209 года. Духовные власти должны были принять 
дисциплинарные меры против светских; евреи были удалены от должностей; 
подозреваемые в убийстве Петра де-Кастельно и других духовных лиц, были 
отдалены от церковных бенефиций до третьего поколения. Но все это далеко не 
но-во. Новым было то, что увеличился список отлученных городов. Граф тулузский 
был также предметом толков членов собора. 
«Не верьте, ваше святейшество, хитростям этого графа, - писал Милон Иннокентию; 
- Он продолжает по-прежнему быть врагом Бога и Церкви; не уменьшить, а 
увеличить надо нам тяжесть церковного наказания, ибо он заслуживает того. Он не 
соблюл ни одного из 15 обязательств, данных им мне. Потому-то и конфискованы в 
пользу Церкви четыре из заложенных им замков. Граждане Авиньона, Нима, и 
Сен-Жилля готовы принести ту же присягу». 
В другом письме он так формулирует причины нового отлучение графа тулузского. 
"Раймонд по настоящее время не возвратил домены епископов Карпентра и Вэзона с 
их клиром, как он обещал под клятвой мне, Милону. Он не изгнал из своих 
государств еретиков и покровителей и не отдал их в распоряжение крестоносцам, 
Он не сделал подношений храмам, благородным дамам и бедным, как ему было 
приказано. Он не назначил посредников, которые должны бы были разобрать его 
раздоры и недоразумения с духовенством. Он не срыл укреплений, построенных им 
при церквях, вопреки приказаниям местных епископов. Он не уничтожил лишних 
налогов и других несправедливых домогательств. Мы однакоже смягчаем по 
возможности строгость приговора: если Раймонд предстанет перед нами раньше 
праздника Всех Святых и исполнит все условия, мною с ним заключенные, то не 
будет более связан этим отлучением, но если того не последует в сказанный срок, 
то все домены его будут подлежать интердикту. Мы узнали, что граф собирается в 
скором времени ехать в Рим, дабы заступничеством короля Оттона, короля 
французского и многих других, дружбой которых он льстится, выпросить у вас 
возвращение замков данных им нам, что было бы ошибкой злейшей. И если это так, 
то мы считаем должным надеяться, что, коли государь этот получит аудиенцию у 
вашего святейшества, то найдет в вас твердость, достойную преемника Петрова." 
Описав причины отлучениям марсельского виконта, - бывшего монаха, основавшего 
монастырь, однако вступившаго в брак, а теперь друга и защитника ереси, -легаты 
(Милон и Гуго, епископ Риена) в конце письма снова оправдываются по поводу 
своих распоряжений относительно тулузцев. 
"Господин аббат (Арнольд), с согласия всех прелатов, которые находятся в армии, 
отлучил тулузских консулов и советников и подвергнул весь город интердикту за 
то, что они отказались выдать крестоносцам еретиков и «верных», которых такое 
множество в стране, со всем их имуществом"(54).
        Раймонд VI не отказался от своего решение аппелировать в Рим и лично 
объясниться с Иннокентием. Перед этим он хотел переговорить с французским 
королем. Отправляясь в далекое путешествие, опасаясь неизвестного будущего, он 
счел нужным составить завещание в пользу своего сына. Подробности его важны для 
знакомства с политикой Раймонда и его истинным отношением к Церкви. Сына, так 
же по имени Раймонд, он объявил законным и единственным наследником; опекунами 
и защитниками ему он назначал брата Балдуина, кузена Бернарда, графа Комминга и 
консулов Тулузы. До тридцати лет он не властен был что-либо отчуждать от своих 
земель, и даже достигнув зрелого возраста, всегда должен был подчиняться 
советам Балдуина, которого просил не оставлять племянника и помогать ему против 
всех. Балдуин получил земли в Руерге на условиях вассальства тулузского и 10 
тысяч солидов ренты с доходов государства. В случае прекращение потомства 
Балдуина графы тулуз