е его сердечной верой в свое призвание, однако, не 
довольствовалось этим. Он обратил внимание на славянские страны, а в случайном 
основании Латинской империи видел хороший повод к соединению греческой Церкви с 
западной??. И все это развивалось одновременно с полной трагизма историей 
альбигойцев.
В выполнении своих планов по отношению к властителям современной ему Европы 
Иннокентий встретил сильное сопротивление. Влияние в Германии, Англии, Франции, 
Леоне??, Португалии, наконец, Лангедоке?? папа упрочил после тяжелой борьбы с 
духом национальной самобытности.
Иннокентия сильно поддерживало общественное мнение, этот богословский тон эпохи.
 Папе приходилось в большинстве случаев защищать, по крайней мере в принципе, 
начала современного ему христианства, он стоял, по понятиям многих 
современников, на страже самых дорогих для них интересов. Но люди передовых 
убеждений, а также зарождавшееся городское сословие иначе относились к папским 
устремлениям. В Лангедоке, как увидим, из-за влияния исторических условий и по 
причине наличия ересей сама религия была в презрении и тем более презиралось 
духовенство. Но то было по духу своему явление слишком раннее, хотя даже его 
Рим смог сокрушить только силой оружия??. В других же странах папство имело 
весьма ощутимую поддержку общества. Сами политические обстоятельства 
способствовали осуществлению папских претензий на роль верховного судьи и 
решителя европейских дел.
В Германии было полное смятение: шла борьба за императорский престол. Надежды 
партий определялись намерениями Иннокентия III, многое зависело оттого, кого 
именно поддержит папа из трех претендентов: Филиппа Гогенштауфена, брата 
покойного императора, Фридриха Гогенштау-фена, сына Генриха VI, или Оттона IV, 
герцога Браунш-вейгского, второго сына Генриха Льва, вождя вельфов??.
      Филипп и Оттон IV были выбраны на престол германскими князьями почти в 
одно время, каждый своей партией. Между соперниками началась война. На прямого 
наследника, сына императора, первое время не обращали внимания. Когда из 
Германии потребовали наконец решить вопрос о престолонаследии, Иннокентий был в 
глубоком раздумье. В конце концов он высказался в пользу Оттона.
Большинство князей желало Филиппа Гогеншгауфена. Почги вся средняя и южная 
Германия протестовала против Оттона. В жесгком тоне прогесга слышится протесг 
вообще прогив римского гнета. В литературно-юридической форме он предварил 
протест альбигойцев. В письме, представленном папской курии, подвергалось 
осмеянию именно то, что так ненавидели еретики, за что они так жестоко 
пострадали.
«Может быть, свягая курия, — так значилось в этом документе, — в своей 
родительской нежносги считает нас за дополнение к Римской империи. Если так, то 
мы не можем не заявить о несправедливости всего этого... Если избрание будег 
беззаконным, на то есть высший судья, который разберег дело. Нет, лишь одни 
князья могут избирать себе государя. Божественный посредник между небом и 
людьми, Христос-Богочеловек разделил обе власти и каждой предназначил 
раздельное бытие. Тог, кго служит Богу, не должен заниматься мирскими делами; 
тот, кто посвящает себя делам мира сего, не должен вмешиваться в духовные».
За Филиппа ручались, что он окажет папе и Церкви все должное почтение 
настойчиво требуя коронации именно его. Иннокентию пришлось защищать свои 
замыслы, он повторил доводы Григория VII и могивировал их с убеждением в 
собственной правоте:
«Вы согласны, — писал он, — что папа коронует императора? А если нам 
принадлежиг такое право, го вы должны знагь, что мы можем по всей 
справедливости иметь свой взгляд на избираемого. Это уже общее право, что 
последнее слово принадлежит тому, кто возводит, кго по-свящаег. Если бы князья, 
хогя и единодушно, избрали святотатца, отлученного, помешанного, еретика либо 
язычника — разве мы обязаны короновать такого?»
Князья между тем защищали права свои и Филиппа. Дело Гогеншгауфена казалось 
нераздельным с вопросом о существовании независимой Германии. Настойчивость 
Иннокентия, его угрозы только придавали силы противостоящей партии. 
Гогештауфена неожиданно стал поддерживать сильный голос со стороны: в его 
пользу заговорил король французский, перед тем, как увидим ниже, только что 
подвергнутый церковному наказанию.
«Это несправедливо, — пишет Филипп-Август Французский, — относительно всех 
государей. Мы спокойно перенесем многое, но никогда го, что позорит нашу честь 
и унижает достоинство короны. Если вы будете упорствовать в ваших намерениях, 
то мы со своей стороны примем такие меры, которых потребуют наше положение и 
обстоятельства дела».
Иннокентий в ответ прибегнул к той же ловкой риторике, наполненной прозрачными 
угрозами: он закончил послание пожеланием, «чтобы никогда король французский не 
оставлял Римской Церкви, а Римская Церковь королевсгва франков».
Твердость боролась в Иннокентии с политической гибкостью; он подумывал о 
переговорах. Гогеншгауфен предлагал свою дочь в замужество одному из Конти, 
Иннокентий, со своей стороны, напоминал Оттону о необходимости усгупок. Но 
неожиданное событие резко изменило ситуацию: 23 июня 1208 года Филипп был убит 
в Бамберге своим личным врагом Оттоном Виттельсбахом, баварским пфальцграфом. 
Причиной мести было оскорбленное самолюбие. В убийсгве принимали участие еще 
несколько князей, имена которых неизвестны.
      Оттон IV осгался без соперника. Некоторое время он был в тесной дружбе с 
Римом; женитьбой на дочери Филиппа Беатрисе он увеличил число своих 
приверженцев в Германии. Будущее улыбалось ему. Но его импераг