я их вальденсами. Такая  ошибка встречается даже у авторитетных 
специалистов, у церковных историков, у многих старых, новых и современных 
писателей французских, немецких, английских 122. Такая же огромная ошибка, 
между прочим, присутствует во всех русских исторических учебниках, что в 
особенности заслуживает внимания, ибо является совершенным извращением истины в 
элементарном факте большой важности именно для славянского племени, заявившего 
в альбигойском вопросе некоторое влияние на историю Запада.
Именем «альбигойцы», правда, довольно часто обозначаются и в исследованиях и 
пособиях собственно дуалисты, но тот же смысл, в котором мы употребляем это имя,
 то есть как общий объединяющий термин для оппозиции средневековому Риму в 
Лангедоке, встречается и в  Главнейших источниках, современных альбигойским 
походам.
Изложение Петра Сернейского показывает, что дуалистов было большинство во всей 
области романского языка и большинство столь значительное, что для него 
альбигойцы не кто иные, как дуалисты, что видно из его второй главы. Но все 
манускрипты его сочинения озаглавливают главу: «О различных еретических сектах»,
 хотя автор зывает таковые то альбигойцами, то провансальскими еретиками, 
включая в них и рационалистов. В шестой главе он описывает диспут с вальденсами 
и замечает, что одна из сестер графа де Фуа держится этого исповедания. В 
девятнадцатой главе, рассказывая о разграблении Монфором владений Ратьера 
Кастельно, Петр имеет случай заметить, что крестоносцы повесили семерых 
вальденсов, так как последователи рационалистов находились в одном лагере с 
катарами 123.
Подобный же факт встречается и в латинской летописи 1214 года «О славных 
подвигах французов», об истреблении еретиков. Гильом из Пюи-Лорана, перечисляя 
еретиков Альби, говорит, что между ними были «одни ариане, другие манихеи, иные 
же вальденсы или лионцы» 124, хотя следующая, фраза «и, конечно, иные вальденсы 
против других ожесточенно диспутируют» заставляет подозревать, что автор не 
умел отличить их от дуалистов. Неизвестный провансальский поэт, так хорошо 
описавший Юг во время крестовой войны, рассказывает, что на латеранском соборе 
прелаты, защищая Монфора, говорили, что он изгнал из Каркассона еретиков 
(катаров), бродяг, разбойников и вальденсов 125.
В свою очередь, и религию вальденсов было бы ошибочно принимать за целостную и 
самостоятельную. Она также является общим термином для многих сект 
рационалистического или реформатского направления. В противоположность 
дуалистической Церкви, начало которой исчезает в древности, каждая из сект 
реформатских имела своего основателя, давшего ей догмат, практический и 
моральный кодекс.

     Реформаторы XII столетия
      
Петр де Брюи, как он назван по месту рождения, был одним из числа ересиархов. 
Свою проповедническую деятельность он начал примерно в 1105 году. Он 
принадлежал к духовному сословию, и им руководило искреннее убеждение в 
необходимости церковной реформы. В Гиенни и Лангедоке его учение быстро 
достигло успеха. Он действовал и поучал одновременно с известным нам Танхелином,
 с которым был дружен некоторое время, пока в лице своего ученика Генриха не 
нашел себе верного продолжателя. Жестоко гонимый, Петр де Брюи был схвачен и 
сожжен в 1125 году в том самом Сен-Жилле, где позже наказывали Раймонда VI 126. 
Тогда его заменил Генрих, получив в свое попечение большое пространство, 
охватывавшее всю южную Францию.
Учение Петра де Брюи изложено в пяти пунктах одним из католических историков, 
аббатом Петром Достопочтенным 127. В первом пункте запрещается крестить 
младенцев, как еще не понимающих значения этого таинства. А если крещение, 
совершенное в детстве, недействительно, то не только прежнее человечество, но 
самые Отцы Церкви, мученики, тем более все папы, епископы и прочие должны быть 
осуждены как не христиане. Во втором пункте запрещается постройка храмов, ибо 
Церковь Христова складывается не из стен, не из камней, а из единения верующих, 
и притом единения духовного. Можно столь же удобно молиться в таверне — как в 
Церкви, на площади — как в храме, перед алтарем — как перед стойлом, и всегда 
быть услышанным Богом. В третьем пункте утверждается, что кресты должны быть 
сломаны и сожжены, как орудие, на котором так мученически пострадал и так 
жестоко был умерщвлен Спаситель. Никакого почитания или, что ужаснее, 
поклонения им не должно быть оказываемо, а, напротив, позор, меч и огонь 
надобно воздвигнуть на них. То же самое утверждали и катары.
Упомянутый противник ересиарха, имеющий обыкновение текстами возражать против 
положений Петра де Брюи, восклицает по поводу этого столь одностороннего 
взгляда: «Если уничтожить крест, то не уничтожится ли тем имя распятого и где 
останется память о крестных страданиях?» Но как бы в ответ на это еретики, 
назвавшиеся петробрусианцами, после казни своего учителя публично сожгли 
огромное количество крестов. Доводам о чудесах, творимых крестом, они также не 
могли поверить, потому что были столь же непримиримыми противниками 
чудотворства.
В четвертом пункте учения Петра де Брюи утверждалось, что хлеб и вино в тело и 
кровь Христовы ни силою божественной, ни заслугами священников не претворяются 
и потому все, что при совершении этого таинства делается в алтаре, излишне и 
бесполезно; так отвергалось все таинство Причастия.
Наконец, в пятом положении брюиский реформатор смеивает все остальные таинства, 
отрицает необходимость молитвы, милостыню и все то, что делается живыми, чтобы 
спасти мертвых. Все это ни малейшим образом не может быть полезно мертвым; ни 
умалить, ни уменьшить их наказание оно не может, ибо душа заранее предназначена 
к осуждению или к вечной жизни.
Еще больше сходства с позднейшим кальвинизмом представляла антипатия еретиков 
ко всякому церковному убранству, к украшениям, музыке, католическим органам, 
даже гимнам и молитвам, хотя бы обращенным к Богу; их собственные молитвы не 
допускали мелодики. Петробрусианцы