днее Моп1а1те), уже давно видели ее приверженцев. Там учение, подобное 
альбигойству, высказывал около 1000 года некто Лейтард. В XII веке ересь имела 
в Шампани более значительный успех: ею заразилось высшее сословие, она проникла 
в села и города, из-за нее жены покидали мужей и мужья жен. Многие священники 
не в силах были устоять против красноречия проповедников и покидали свои паствы,
 хотя авторитет духовенства не пал здесь так низко, как на Юге.
      Граф суассонский считался покровителем ереси, главными учителями которой 
были два крестьянина окрестной деревни: Клементий и Эбрар, родные братья. Они 
были выданы церковным властям народом, ничем не походившим здесь на склонных к 
новизне южан, и посажены в заключение. Их, как коноводов, решено было пытать 
водой??. Один из братьев утонул, другой побоялся и отрекся. Когда епископ 
отлучился из города, то чернь приготовила костер, кинулась на темницу, куда 
посадили Клементия, и сожгла его.
      Тогда же на побережье северной Галлии, в нынешних Бретани и Нидерландах, 
новые миссионеры распространяли особый вид альбигойской ереси. То были Танхелин 
и Эон де Стелла, полуманихеи, полурационалисты77. Они действовали в первой 
половине XII столетия. Танхелин (ТапсЬеНпаз, Тапспе1пиз, Тапёетш), любимый 
народом фландрским, одетый в монашеское платье, ходил, окруженный 
телохранителями, перед ним носили меч и знамя. Огромные толпы слушали его 
поучения, произносимые под открытым небом на полях и площадях. Его считали за 
пророка или ангела, ниспосланного с неба, он сам полагал себя носителем Духа 
Святого. Он был в Риме и там возымел еще большее негодование против жадности и 
богатства духовенства. В Утрехте он сидел в заключении, но ходатайством 
влиятельных покровителей был освобожден, это был апофеоз его карьеры — он не 
встречал никакого противодействия себе, потому что во всем Антверпене был лишь 
один священник, и то подававший весьма дурной пример своею безнравственностью. 
Тысячами ходил к вероучителям народ и совращался в ересь.
Здесь Танхелин сменил рясу монаха на царскую багряницу. С короной на голове он 
ходил во главе трех тысяч человек, фанатически преданных ему. Обоготворение 
Танхелина доходило до того, что воду, в которой он искупался, пили, считая ее 
святой.
Когда он умер в 1125 году, то лишь проповеди и увещания святого Норберта 
вернули в православие совратившихся. Впрочем, иноверие прочных корней на севере 
иметь не могло. Это тем более относится к арианскому толкованию святой Троицы, 
принятому Танхелином. Главные доводы, приводимые им и сделавшие его популярным, 
были направлены против римского главенства и развратных священников, которых 
Танхелин считал недостойными совершать таинство, тем более что последнее было 
отвергаемо им. Ненавистью к господствующей Церкви он походил на другого 
современного ему ересиарха Эона де Стеллу, который своим царственным блеском, 
своим красноречием возбуждал подобный же энтузиазм в Бретани как раз в то самое 
время, когда из аббатства Клерво громили еретиков обличения Святого Бернара 
(1146 г.).
      Стелла происходил из царского рода, привычка к роскоши осталась его 
слабостью. Его телохранители всегда были великолепно одеты, пища их была 
изысканна, жизнь не требовала никаких трудов. Изумленным современникам личность 
Стеллы представлялась демонической; говорили, что он питает воздухом своих 
многочисленных спутников, что в каждое мгновение он по своему желанию может 
иметь хлеб, рыбу, мясо, но эта пища не насыщает, а только возбуждает голод, и 
что каждый, кто только раз попробовал ее, уже тем самым попадает под его власть.
 Стелла выдавал себя за ангела и даже Христа, а учеников — за апостолов. Когда 
пленного, связанного на реймском соборе 1148 года, его стал лично допрашивать 
папа??, то получил в ответ: «Я тот Зон, который должен был прийти в мир судить 
живых и мертвых, а вселенную  преобразовать огнем». В руке он держал жезл в 
виде вил с двумя зубцами наверху. «В этом посохе заключена великая тайна, — 
внушал ересиарх членам собора. — Как высоко вверх уходят два зубца, так высоко 
распространяются два Мира могущества Божьего, оставляя третий мне. А если бы я 
захотел повернуть этот жезл, то Богу бы внизу осталась одна доля, а мне стали 
бы принадлежать две трети вселенной» 78.
      Собор, который был развлечен этими странностями, может быть, искусно 
прикрывавшими нечто более существенное, снисходительно осудил Стеллу на 
пожизненное заточение, предоставив исполнение приговора аббату Сугерию, регенту 
государства, который посадил его в башню Святого Дионисия. Там Стелла вскоре 
умер, внушив надолго своим последователям глубокую ненависть ко всему 
католическому и посеяв в стране семена дуализма. Говоря, что Бог, пославший его,
 был Богом света, он указывал на существование второго божества, символически 
выражаемого его жезлом. Другие пункты учения еще сильнее сближали его с южными 
альбигойцами смягченного толка, последователем которых он, вероятно, и был в 
действительности.
Подобно им, он отрицал воскресение мертвых и христианское крещение, понимаемое 
им как дар Духа Святого, сообщаемый лишь преемственным возложением рук. Подобно 
всем протестантам, он бичевал Римскую Церковь, как блудницу, и духовенство, как 
позорящее ее своими нравами.
«Вы хотите, — говорил он католическим священникам, — изображать собой Церковь 
Божью. Докажите же нам, что вы заслуживаете того, покажите, где она и что такое 
Церковь Божья и почему она именуется так. Вы хотите казаться чистыми, но глаза 
наши напрасно ищут свидетельства тому, а неочевидному мы не верим. Нет, вы 
поступаете совсем иначе, вы не из Церкви Божией» 79. За такие речи его ученики 
сгорали на кострах, на которые вступали с фанатичным торжеством. Только одно 
желание вдохновляло их в эти минуты — послать проклятие своим врагам,