и отстранили их, дабы отдать под 
суд великого магистра и Заморского монастыря. Главный виновник сбежал, но 
командор привел остальных в Акру, где они предстали перед судом Тома Берара, 
тогдашнего магистра ордена Храма. Поскольку они настаивали и говорили, что не 
ответственны и были неправы только в том, что промолчали, их обвинили в 
преступлении заговора; однако капитул большинством голосов осудил их к потере 
одеяния - "с великим и долгим покаянием" - оговаривая, чтобы они никогда не 
могли исполнять свои первоначальные обязанности в Арагонской земле. [444] 
      Как пример наказания изменника "Установления" приводят историю брата Роже 
л'Альмана, ставшего пленником в битве при Газе в 1244 г.; сарацины заставили 
его поднять палец и признать Закон - произнести формулу исламской веры. Потом 
Роже оказался в темнице с другими тамплиерами и не признавал своей вины, все 
время протестуя и говоря, что не понимал, что ему велели говорить. Ему дали 
отсрочку до освобождения, после чего он был судим генеральным капитулом и 
изгнан из ордена. Скандал должен был быть громким; Альманы принадлежали к 
высшей знати Святой Земли, а один - Рено л'Альман был компаньоном магистра 
Армана Перигорского в то же самое время. [445] 
      Существуют немало примеров капитулов, состоявшихся в плену: еще 
доказательство уважения тамплиерами своего устава и обычаев своей монастырской 
жизни. В каталонской версии сообщается, что "плененные братья не должны носить 
свою одежду с крестом"; те, кто отпущен, чтобы договориться об освобождении 
остальных, надевают ее только для молитв и во время трапезы. Только магистр 
имеет право вернуть освобожденным братьям их одеяние и "все, что им надлежит". 
      Трое тамплиеров воззвали к милосердию на капитуле, проводившемся в плену, 
в темницах Алеппо. Один сказал, что взял кольчугу только что умершего брата; 
второй присвоил шлем рыцаря, уезжавшего на Запад, а свой вернул в хранилище. 
Третий отнес удила своей лошади в шорную, чтобы там их починили, и так как был 
дежурным, то взял оттуда другие удила, ему не принадлежавшие. Сотоварищи по 
плену понимали, что все трое рисковали быть исключенными из ордена Храма, но 
поскольку они находились в темнице и достаточно претерпели страданий и боли, то 
делу не дали ход, ибо совершившие проступки были достойными мужами и их хотели 
пощадить. [446] 
      Пенитенциалий ордена Храма называет около тридцати проступков, влекущих 
за собою потерю одеяния. "Ибо это наказание применяется к братьям за достаточно 
дурные поступки, которые они могут совершить". Эти пороки группируются в три 
или четыре категории. Отказ повиноваться из-за гнева и ярости, к которому 
относятся с великой снисходительностью; ссоры между братьями; однодневные 
отлучки, сопровождаемые пристыженным возвращением на следующий день; порча 
имущества Дома по небрежности, - что уже много серьезнее. В некоторых случаях 
уточняется, что у него [провинившегося] не может оставаться одеяние, но в общем 
в воле братьев забрать его или оставить, и составитель склоняется к милосердию. 
Примеры, которые он приводит, свидетельствуют о проступках менее серьезных, чем 
те, по поводу которых возникал вопрос об исключении из ордена, и проступки эти 
часто имеют комическую сторону. 
      В противоположность десяти случаям, порождающим исключение из ордена и не 
допускающим просьбы о помиловании, здесь принимаются во внимание внешний вид, 
доблесть тамплиера. "Но об этом деле знайте, что должно хорошенько посмотреть 
на брата и его поведение: если он <...> доброй жизни и честной, братья должны 
проявить к нему больше доброты <...> лучше бы им оставить ему одежду, и смелее 
и легче должны и могут они договориться ее оставить". Эта снисходительность, 
однако, небезгранична. Один тамплиер, вместо того, чтобы ответить "во имя Бога" 
на приказы своего командора, сказал ему: "Может быть, я это сделаю!.. И все 
братья не допустили оставить ему одеяние, потому что он не исполнил приказа при 
первом слове". [447] 
      Особое понимание необходимо для оценки деяний, совершенных в гневе и 
ярости. Тамплиеров предупреждают об исповеди на капитуле, если они разгневали 
своего брата, - это проступок более серьезный, чем разгневаться самому. 
      Если кто-либо отказывается повиноваться приказам вышестоящего, можно 
снять с него одеяние и заковать в кандалы. "Но жестокостью было бы поступить 
таким образом, поэтому должно оставить его охладить свой гнев и подойти к нему 
благородно, и ему сказать: "Дорогой брат, выполните приказ Дома"; это более 
по-божески. И если он его выполнит, и убытка ни в чем не приключится, следует 
его успокоить Бога ради и получить добрую благодарность от него, и можно ему 
оказать великое добро и великое милосердие". Мы можем сказать: "Повиновение для 
таких рыцарей происходит не без величия души <...> если они ревностно приемлют 
дисциплину, то совершают подвиг". [448] Равным образом можно простить брата, 
если он сказал в гневе и ярости, что уедет к сарацинам, - если брат этот 
доброго поведения; но если его можно в чем-то заподозрить, "одеяние не может 
ему принадлежать". 
      Тамплиеры тщательно следят за всем имуществом Дома, которое находится в 
их руках. Орден может быть богат, но он не приемлет расточительности. 
"Установления" его полны частных подробностей жизни. Однажды, когда монастырь 
находился в укреплении Казаль Брахим, рыцари совершали прогулку по берегу реки. 
"Один из братьев взял свою палицу и бросил ее вослед птице, которая была на 
берегу реки; палица упала в реку и была потеряна. Ему оставили одежду Бога 
ради". В Монпелье другой рыцарь разбил меч, пробуя качество закалки металла. Он 
отправился по эту сторону моря (в Палестину) взывать о