лет, 
      Как был я облачен в черные одежды. 
      По поводу четырех месяцев у цистерцианцев в Клерво: 
      Это вовсе не было слишком чрезмерным злом, 
      Я уехал оттуда совершенно свободно, 
      хотя по его словам, ни один орден не был ни "менее братским", ни более 
склонен к "лицемерию и нашептываниям". Он находил, что цистерцианцы слишком 
увлечены хозяйством, вплоть до того, что строили свинарники на своих кладбищах 
и держали ослиц в монашеских покоях. 
      Монахи Шартрезы [*5] не заслужили большего. Они выказали себя слишком 
суровыми. "Я не люблю орден, которому недостает милосердия", - пишет Гио де 
Провен, хотя и не приписывает при этом ничего скандального последователям св. 
Бруно. 
      Орден Великой Горы [*6] ему нравится, за исключением того, что монахи 
много едят и слишком заняты собой. 
      Крепкие соусы и перченое жаркое 
      Они любили всегда. 
      Ночью, когда они должны спать, 
      Они умываются и укладывают волосы, 
      И расчесывают свои бороды, 
      И, [разделив] на три части, перевязывают, 
      Чтобы они были красивыми и блестящими <...> 
      Затем Гио казнит "белых каноников". [*7] 
      Их безрассудство слишком дает знать о себе, 
      К ним не приходит большое состояние <...> 
      Но к монахам св. Августина [*8] и к регулярным каноникам он менее жесток. 
Возвращаясь к клюнийцам, моралист одобряет суровость их устава: 
      Не солгав, они пообещали мне, 
      Что, когда я захочу спать, 
      Мне надлежит бодрствовать, 
      А когда я захочу есть, 
      Они заставят меня поститься <...> 
      Гио де Провен посетил Иерусалим, где встретил рыцарей св. Иоанна, 
"подвигами и здравомыслием" которых он восхищался, но не увидел у них ни 
милосердия, ни былого гостеприимства. 
      Некоторые из стихов "Библии" посвящены тамплиерам, которым Гио почти 
безоговорочно воздает похвалу. 
      Я был в ордене Храма, и даже 
      Охотнее, чем в Черном ордене 
      Или в любом ордене, который я повидал, 
      И ни за что не отступлюсь от этого. 
      У них хороший орден и прекрасный, без 
      недостатков, 
      Вот только в битве я его не видел <...> 
      Тамплиеры достойнейшие мужи, 
      Там становятся рыцарями те, 
      Кто познал мирскую жизнь, 
      И повидал ее, и испробовал. 
      Там никто не держит своих денег, 
      Но каждому принадлежат все богатства. 
      Этот орден рыцарства 
      В великой чести в Сирии <...> 
      Но трувер, подобно Панургу [*9] "испытывал естественную боязнь ударов". 
      В битве они не отступят, 
      Мне это право, очень неприятно. 
      Я возвратился из их ордена, 
      Поскольку знаю, что побегу [с поля битвы] 
      И никогда не буду дожидаться ударов/ 
      Не настолько я безумен <...> 
      Дай Бог, не буду убит. 
      Лучше быть трусоватым и живым, 
      Чем умереть смертью самой чтимой на свете. 
      Я хорошо знаю, что у тамплиеров 
      Орден прекрасный, добрый и верный, 
      Но битва - дело неразумное. 
      Говорят, что Гио преувеличивает собственную трусость, чтобы оправдаться 
перед будущей цензурой: конечно, тот, кто смеет обращаться к Папе, должен быть 
осмотрительным в критике тамплиеров: 
      В большом порядке содержат они свои Дома, 
      Поддерживают верное и твердое правосудие, 
      Из-за чего орден умножает величие и богатство. 
      Но за две вещи обвиняли их 
      Много раз и часто порицали 
      Они алчны, что говорят все, 
      И об их гордыне идет сильная молва. 
      Следующие строки - почти цитата из устава по поводу белых плащей. "Что 
означает белизна и полное целомудрие? Чистота есть уверенность в храбрости и 
телесном здравии <...> Те, кто служит Всевышнему Создателю, должны быть чисты 
внутри и снаружи", - о чем Гио говорит так: 
      Конечно, много можно говорить, 
      Что тамплиеры должны себя видеть 
      И с Крестом, и в плаще, 
      Показать свою силу, и щедрость, и стать, 
      Ибо означает белый плащ 
      Смирение и чистую жизнь, 
      А Крест - порядок и покаяние. 
      И могу сказать без сомнений, 
      Что Крест был помещен на плащ, 
      Дабы ни алчность, ни гордыня 
      Не смогли сквозь него проникнуть, 
      Как школяр держит у глаз написанное, 
      Чтобы выучить свой урок, 
      Так должны смотреть и видеть тамплиеры 
      Крест - тот путь 
      На который их направил Бог и по которому 
      Бог их ведет. 
      И трувер заканчивает несколькими примирительными словами: 
      И их жизнь, и как они держат себя, 
      И их возвышение, и их смелость, что им дана 
      [свыше], 
      Очень любы мне, 
      Но сражаться они будут без меня! 
      Орден Храма обладал значительным командорством в Провене [422] , родном 
городе Гио; его искреннее восхищение особенно ценно, поскольку именно в это 
время хронисты Святой Земли начали обвинять тамплиеров во всех неудачах, 
представляя их предателями и даже трусами. В критических пассажах Гио тамплиеры 
заняли место как часть современного ему обществ