, чтобы получить меда; для рыбы - имитировать рукой движения 
плавников в воде; и, наконец, мы подходим к таким усилиям воображения, как: 
"Чтобы получить блинов (crepes), захватите свои волосы в кулак, как если бы 
хотели завить (creper) себе вихор". [*4] 
      Как братья должны передвигаться. Подобающее дело для всех братьев <...> 
соблюдать сгрогое повиновение своему магистру <...> Ради этого просим рыцарей, 
которые отказались от своих собственных желаний, и всех прочих, кои служат 
временно, не позволять себе отправляться ни в город, ни в поселение без 
разрешения магистра или того, кто несет эту службу, за исключением одной ночи у 
Гроба и в местах моления/ находящихся в стенах града Иерусалима. И сюда два 
брата могут пойти вместе и иным образом, иначе, чем они ходят днем или ночью. И 
когда они станут на привал, пускай ни один брат или оруженосец, или сержант не 
ходит без разрешения, как сказано выше, в палатку другого брата, 
воспользовавшись случаем с ним поговорить. Мы приказываем, следуя всеобщему 
совету, чтобы в Доме сем, устроенном Богом, ни один брат не сражался и не 
отдыхал по собственной воле, но по приказам магистра, пред которым должны 
склоняться все <...> [97] 
      Проступки. Если будь-какой брат, в беседе, в пути или как иначе, допустит 
небольшую провинность, он сам по собственной воле должен указать о своем 
проступке магистру и с истинной храбростью получить порицание. И если для него 
подобные дела не в обычае, пускай он понесет за это легкое наказание; но если 
проступок слишком серьезный, пусть он покинет общество братьев, не пьет и не 
ест ни за каким столом с ними, но пребудет совершенно один; и пусть подчинится 
милосердию и суду магистра и братии, дабы суметь спастись в Судный день. [98] 
      Об охоте. Мы сообща высказываемся против того, чтобы какой-либо брат 
охотился на птицу с другой птицей. Монахам подобает не предаваться своим 
наслаждениям, а внимать охотно приказам Бога и часто пребывать в молитвах <...>,
 чтобы ни один брат не допускал нарочно езды с птицей. Поскольку приличествует 
всякому монаху ездить просто и смиренно, не смеясь и не разговаривая много, но 
разумно и не крича слишком громко, специально приказываем всем братьям, чтобы 
они не отправлялись в лес ни с луками, ни с арбалетами охотиться на животных, 
ни с тем, кто это будет делать, - если только не из желания защитить его от 
неверных язычников. Вы не должны ни скакать за собаками, ни кричать, ни болтать,
 ни пришпоривать коня в жажде захватить дикое животное. [99] 
      О священниках и клириках, собирающих милостыню. Все дароприношения и все 
виды милостынь, каким бы образом ни были они принесены капелланам и клирикам, и 
прочим, временно собирающим милостыню, приказываем, по единодушию общего совета,
 передавать в [Дом ордена Храма]. Пускай слуги Церкви, следуя наказу Господа 
нашего, получают только пищу и платье и не позволяют себе иметь ничего другого, 
если только магистр по своей доброй воле не даст им оттуда в качестве милостыни.
 [100] 
      Итак - третье из главных различий между латинской и французской версиями; 
ибо французский перевод заменяет слова "капелланы, служащие в ордене", 
употребленное в общем смысле, на выражение "священники и клирики, временно 
собирающие милостыню". Это существенное различие указывает, что во время 
создания французской редакции предписание не должно было больше относиться к 
капелланам ордена Храма, составлявшим часть ордена. 
      И это возвращает нас к отправной точке, ибо капелланы были учреждены 
буллой "Omne Datum Optimum" 29 марта 1139 г., в которой тамплиерам по 
собственной воле было позволено изменять статуты, "соблюдаемые ими в течение 
некоторого времени и недавно записанные". Перевод устава был крайне необходим,
 - многие ли рыцари понимали латынь? Вполне можно предположить, что перевод 
датируется 1139-1140 гг. или немногим позже. 
      ГЛАВА V 
      "Похвала новому рыцарству" 
      Раз, второй и третий, мой дорогой Гуго, вы просили меня написать 
наставление для вас и ваших братьев и замахнуться на враждебных тиранов своим 
стилом, ибо копье запретно мне, - писал Бернар Клервоский Гуго де Пейену. - И 
вы заверили меня, что я был бы очень вам полезен, если бы оживил своими словами 
тех, кому я не могу помочь своей военной службой. Некоторое время я медлил с 
ответом вам - не потому, что не оценил вашей просьбы, но дабы суметь 
удовлетворить ее, насколько сие в моих силах. По правде, я заставил вас ждать 
достаточно долго <...> и теперь моим читателям судить меня, хотя и невозможно 
понравиться всем. 
      Новое рыцарство возникло на Земле Воплощения. Оно ново, говорю я, и еще 
не подвергнуто испытанию в мире, где ведет двоякую битву - то против врагов 
плоти и крови, то против духа зла на небесах. И то, что рыцари сии 
сопротивляются силою своих тел врагам телесным, я полагаю неудивительным, ибо 
не считаю это редкостью. Но когда они ведут войну духовными силами против 
пороков и демонов, я назову сие не только чудесным, но достойным всяческих 
похвал, расточаемых монахам <...> Рыцарь, который защищает свою душу доспехами 
веры, подобно тому, как облекает свое тело в кольчугу, и впрямь есть [рыцарь] 
без страха и упрека. Вдвойне вооруженный, он не боится ни демонов, ни людей. 
Конечно, тот, кто желает умереть, не боится смерти. И как бы побоялся умереть 
или жить тот, для кого жизнь есть Христос, а смерть - вознаграждение? Вперед же,
 рыцари, и разите с неустрашимой душой врагов Христа, с уверенностью, что ничто 
не может лишить вас милости Божией. [101] 
      Задача св. Бернара бьша довольно деликатной: каноническое право, как и 
народное мнение, запрещало монахам проливать кровь и рассматривало акт 
умерщвления, даже в сражении, как убийство. Но тамплиеры были одновременно