ли в мирской одежде и одевались в то, что им подавали в качестве милостыни 
верующие. Король [Балдуин II], его рыцари и господин патриарх были преисполнены 
сострадания к этим благородным людям, оставившим все ради Христа, и пожаловали 
им некоторую собственность и бенефиции, дабы помочь в их нуждах и для спасения 
души дарующих. И так как у них не было церкви или жилища, которое бы им 
принадлежало, король поселил их в своих палатах, близ Храма Господня. Аббат и 
каноники Храма предоставили им для нужд их служения землю неподалеку от палат: 
поэтому их и назвали позднее «тамплиерами» — «храмовниками» 2.
        
        Однако чаще всего историки того времени если и сообщали об этом событии,
 то лишь очень кратко. Так, Гильом де Нанжи пишет, что в то время (1120 г.) был 
основан «орден воинства Храма, который возглавил его магистр Гуго». Тем не 
менее почти все эти краткие пересказы или выдержки из исторических текстов, 
публикуемые под названием «малых хроник», отмечают и сам этот факт, и его дату 
— 1119 или 1120 г.
        Как видим, все эти истории написаны через много лет после самих 
событий; они повторяют друг друга и отличаются тенденциозностью. Жак де Витри 
переработал текст Гильома Тирского — это самое меньшее, что тут можно сказать. 
Однако в Акре он часто встречался с тамплиерами и даже дружил с ними. Его 
свидетельство, пусть и не слишком оригинальное, добавляет интересные штрихи к 
повествованию Гильома Тирского, который в целом не слишком благоволил к военным 
орденам. Что касается архивных документов, главным образом актов дарений, то 
они мало чем помогают в вопросе о происхождении ордена Храма.
        Остается один текст, который, к несчастью, не слишком многословен, но 
заслуживает вдвойне пристального внимания, так как исходит от самих тамплиеров 
и как будто современен основанию самого братства, — речь идет об уставе ордена. 
В своей латинской версии он был составлен между 1120 и 1128 гг., а затем с 
несколькими изменениями был принят на соборе в Труа в 1128 г. Как гласит пролог 
этого устава, именно «молитвами магистра Гуго де Пейена, под руководством 
которого вышеназванное рыцарство возникло по милости Святого Духа» и был созван 
собор в Труа.
        Таким образом, остается немало неясностей, которые впоследствии слишком 
легко превращаются в «тайны». Тем не менее три фундаментальные идеи можно 
выделить с полной отчетливостью:
        — Орден был создан из-за того, что несколько рыцарей пожелали отречься 
от мира. Их поступок был продиктован религиозными мотивами.
        — Инициатива исходила от двоих человек, один из которых, Гуго де Пейен, 
стал первым магистром нового «воинства», как в то время именовался орден.
        — Основание ордена полностью отвечало пожеланиям религиозных и светских 
властей Иерусалимского королевства. Орден Храма, как и позднейшие военные 
ордены, объединял идеал монаха и рыцаря. Эта идея была поистине скандальной в 
эпоху, когда христианскому обществу навязывали модель трехчастного деления на 
сословия — одни молятся, другие воюют, а третьи трудятся. Ибо все эти три 
группы четко разделялись и иерархически подчинялись один другому — духовенство 
главенствовало над двумя другими, а монашество составляло высшую прослойку 
самого духовенства.
        Орден Храма родился по воле безвестного рыцаря из Шампани, радеющего о 
спасении своей души. Но, кроме того, его основание стало возможным благодаря 
новым духовным течениям, высвобожденным во время григорианской реформы Церкви. 
Орден прекрасно вписывался в идеологию крестовых походов: он стал самым 
уместным ответом на их потребности.
       
       Крестовый поход
        
        Двадцать седьмого ноября 1095 г. папа Урбан II выступил с проповедью на 
провинциальном соборе, устроенном в Клермоне. Он только что проехал по южной 
Франции, чтобы проверить, как идет реформа Церкви, которую он горячо 
поддерживал, будучи убежденным приверженцем идей Григория VII. Перед этим 
собранием епископов и аббатов (на соборе присутствовали и немногочисленные 
миряне) понтифик сурово осудил клириков, повинных в симонии, которые торговали 
церковным имуществом. Досталось и мирянам, которые вопреки церковным запретам 
погрязли в роскоши, подобно королю Франции Филиппу I, или, будучи настоящими 
рыцарями-разбойниками, нарушали мир Божий, который Церковь вот ужекак сто лет 
старалась заставить их соблюдать. Вот тогда-то папа и предложил рыцарям способ 
искупить свои грехи и открыл перед ними путь к спасению — идти освобождать 
Иерусалим от неверных!
         
«Пусть же выступят против неверных, - сказал папа, - пусть двинутся на бой, 
давно уже достойный того, чтобы быть начатым, те, кто злонамеренно привык вести 
частную войну даже против единоверцев и расточать обильную добычу. Да станут 
отныне воинами Христа те, кто раньше были грабителями. Пусть справедливо бьются 
теперь против варваров те, кто в былые времена сражался против братьев и 
сородичей. Ныне пусть получат вечную награду те, кто прежде за малую мзду были 
наемниками. Пусть увенчает двойная честь тех, кто не щадил себя в ущерб своей 
плоти и душе. Те, кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты; 
здесь - враги господа, там же станут ему друзьями» (Фульхерий Шартрский. 
Иерусалимская история)3.
        
        Урбан II не импровизировал. Руководство «святым походом» было доверено 
епископу Пюи, Адемару Монтейскому; в том, чтобы увлечь за собой рыцарей-мирян, 
папа мог с уверенностью рассчитывать на графа Тулузского, Раймунда IV, с 
которым он незадолго до этого встречался.
        Как известно, успех клермонской речи превзошел самые оптимистичные 
ожидания. Тыс