ства, в том числе и его брату Раймунду де Гору, который 
уже был тамплиером. На следующий год Арно, как и Раймунд, подтвердил свое 
обязательство. В 1150 г., когда Раймунд уже умер, Арно, в новом документе, 
объявил, что предает себя ордену в качестве собрата; одновременно он поручил 
воинству Храма двух своих сыновей, чтобы они были накормлены и одеты92. 
Терминология, туманная в данном случае, становится более ясной в случае с 
Иньиго Санчесом де Споррето из Хуэски, в Арагоне. В 1207 г. он сделал ордену 
материальное пожертвование, в 1214 г. он отдал самого себя, а в 1215 г., 
предположительно после смерти своей жены, он принес тройной обет тамплиеров. 
Гильом Маршал, «лучший рыцарь в мире», регент английского королевства, дал обет 
вступить в орден Храма в 1185 г., когда участвовал в крестовом походе. В 1219 г.
, будучи при смерти, он принес свою клятву в присутствии своего друга Эмери де 
Мен-Мора, магистра английского дома тамлиеров. Ему принесли белый плащ, который 
он втайне приготовил заранее. Гильома покрыли плащом, и он попросил, чтобы его 
похоронили на лондонском кладбище ордена Храма93.
        Категория confratres особенно хорошо известна в Арагоне, где у каждого 
дома Храма было дочернее братство, которое действовало прежде всего как 
общество взаимопомощи своим участникам (как и всякое братство) и было связано с 
орденом лишь посредством дарения имущества (оружия, лошадей и прочего) при 
вступлении в братство, или ad mortem (на смертном одре), или же посредством 
регулярного внесения милостыни или имущественных даров на протяжении всей жизни.
 В сохранившихся списках братств ордена Храма встречаются женщины (сорок одна 
женщина на сорок девять мужчин в братстве Новилласа в конце XII в.), чье 
социальное положение зачастую был весьма высоким. Более крупное братство, 
выходившее за пределы Арагона, между 1135 и 1182 гг. насчитывало в своем списке 
пятьсот двадцать шесть собратьев; среди них мы находим достаточно 
высокопоставленных людей, и даже короля Санчо VI. Целью братьев было не 
вступление в орден Храма, не облачение в его одежды, а лишь причастность к 
духовному престижу ордена и получение связанных с ним выгод94.
        В очевидной путанице, присущей актам, в которых дариталь передавал себя 
ордену, можно тем не менее выделить, вслед за Элизабет Манью, три различных 
типа95:
        В результате простого дарения человек отдавал ордену Храма самого себя 
в обмен на духовные блага; Бернард Сесмон де Безу отдает самого себя...
          
для того, чтобы на закате моей жизни Святое воинство взяло меня к себе, или 
чтобы по решению братьев вышеназванного воинства оно позаботилось о моей душе. 
А если смерть придет ко мне внезапно, когда я буду пребывать в миру, пусть 
братья примут меня и предадут мое тело земле в надлежащем месте и позволят мне 
участвовать в их милостыне и благодеяниях.
        
        Акт вверения себя ордену, сопровождаемый имущественным дарением, 
позволял совместить духовные блага с материальными: даритель получал 
пожизненное содержание. В 1152 г. Район де Рье передал себя воинству при 
условии, что, пока он будет жить в миру, орден будет выдавать ему десять сетье 
«blade» (зерновой смеси), шесть сетье ячменя и четыре сетье пшеницы с каждой 
жатвы.
        Наконец, передача себя (par hominem) чаще всего всего случалась с 
бедными крестьянами, как свободными, так и не свободными от рождения, которые 
дарили себя ордену Храма в качестве сервов:
          
Гильом Корда и его племянник Раймунд отдают себя в качестве людей ордена Храма 
и обязуются оказывать посильную службу Господу и воинству, вносить каждый год 
двенадцать денье оброка, а по смерти завещать свое имущество воинству, в обмен 
на то, чтобы быть похороненными на кладбище Храма и на протяжении жизни 
пребывать под покровительством ордена Храма 96.

        Таких дарителей нельзя путать с сервами, подаренными Храму в рамках 
материального пожертвования кем-то из сильных мира сего, который отдавал свои 
земли вместе с работающими на них людьми... Сформулированное на бумаге или нет, 
но покровительство над имуществом и людьми вступало в силу с момента, когда 
налаживалась связь с орденом Храма. Орден распространял на них мир Божий. Таким 
образом, тамплиер являлся хранителем мира.
        Остается тема женщин и детей. Устав предусматривает (статья 69), что 
супружеские пары могут присоединяться к ордену Храма при условии, что будут 
вести жизнь почтенную, не станут жить в монастыре или добиваться белого плаща, 
а также завещают ордену свое имущество после смерти. Помимо этого случая, 
женщинам в ордене не было места (в отличие от ордена госпитальеров, куда их 
принимали), если не считать дарения par hominem, которое могло распространяться 
на представителей обоих полов. «Пусть дамы никогда не принимаются в дом Храма в 
качестве сестер».
        К тему же тамплиеры принимали только зрелых мужчин, чей возраст 
позволял носить оружие97. Тем не менее нам известно о двух исключениях: Бернард 
Фодель вверил ордену Храма себя и своего сына, изъявив желание защитить его от 
превратностей судьбы. Мы знаем о пяти случаях дарения Храму детей в Руэрге и в 
командорстве Ваур (Тарн) между 1164 и 1183 гг.98 Один из тамплиеров, 
подвергнутых допросу в 1310 г. в Лериде, Арагон, заявил, что вступил в орден в 
возрасте двенадцати лет, другой — тринадцати. Монастырям тамплиеров приходилось 
принимать сыновей рыцарей, знати, желающих довершить свое образование. 
Впоследствии некоторые из них могли принести обет: в Лериде средний возраст 
сержантов составлял двадцать семь лет, а рыцарей — всего двадцать. Нельзя ли 
это объяснить тем, что они вступали в орден в более юном возрасте, вопреки 
предписанию устава?99
        При вступлении в орден или братство (например, в Арагоне) обычной была 
практика дарения лошади и о