оляет исправить или даже упростить процесс вы-роботки устава в том виде, 
как его представили Шнурер и Валу57. Эти историки выделяли три этапа.
       Гуго де Пейен отправился в Европу, имея в голове неписаные обычаи, по 
которым жил недавно основанный орден. Эти правила, должно быть, включали в себя 
тройственный обет бедности, целомудрия и послушания, характерные для всех 
монашеских орденов, и отводили важную роль патриарху Иерусалимскому, который 
принимал обеты первых тамплиеров. Правила наверняка устанавливали некоторые 
зачатки дисциплины: общую трапезу, употребление мяса трижды в неделю, ношение 
простой, без изысков, одежды, одинаковой для всех, наличие слуг и оруженосцев, 
а также каждодневный религиозный распорядок по образцу регулярных каноников 
Гроба Господня. Короче говоря, речь шла об уставе маленькой частной дружины, 
добровольно взявшей на себя обеспечение безопасности путников на очень опасном 
перекрестке.
       В Труа устав был составлен. Он всецело соответсвовал представлениям 
братьев ордена — и соборных отцов — об их миссии. Они учли последние изменения 
— набор новых членов ордена, первые дарения. Новшества относятся к 
формальностям при приеме тамплиеров. Посвящение детей Господу (когда отец 
отдавал своего ребенка в монастырь в самом раннем возрасте) запрещалось (статья 
14) — орден Храма нуждался в воинах, а не в лишних ртах. Специфика задач нового 
ордена диктовала правила, отличавшиеся от тех, что действовали в других 
религиозных организациях, включая госпитальеров. Приняв во внимание имеющийся 
опыт, собор разработал зачатки карательной регламентации. Наконец, иерархи 
подчеркнули религиозный характер ордена, детализировав возлагавшиеся на братьев 
обязанности службы Господу.
       Третий этап, завершивший формирование изначального устава ордена, 
записанного на латыни: редакция патриарха Иерусалимского, который, по мнению 
Шнурера, пересмотрел двенадцать статей и добавил еще двадцать четыре. Именно 
тогда рыцари получили право носить белый плащ, а «прочие» — лишь монашеское 
одеяние черного или коричневого цвета. Временное присутствие в ордене клириков 
(что могло положить начало религиозной организации собственно ордена Храма), 
статус рыцарей-гостей тамплиеров (этих крестоносцев с Запада, которые во 
исполнение своего обета пилигрима изъявляли желание поступить на службу в орден 
на ограниченный срок, обычно на один год) — все это якобы было вписано в устав 
именно патриархом.
       Именно эту версию о редакции, проделанной патриархом, и отрицает Р. 
Хиштанд, основываясь на двух неравноценных доводах. Шнурер, не забудем, 
отталкивался от традиционной даты начала собора в Труа — 1126 г.; в январе 
этого года патриархом был некий Гормонд. В прологе же устава упоминается Этьен 
де ла Ферте, который стал преемником Гормонда, умершего в июле 1128 г., что, по 
мысли Шнурера, является доказательством переработки устава; начали с того, что 
заменили имя Этьена на имя Гормонда. Но этот аргумент стал несостоятельным 
после новой датировки начала собора — январь 1129 г.
       Но разве пролог устава, который я процитировал выше (стр. 37), не 
предусматривал возможность внесения изменений папой и патриархом вместе? 
Сомнительно, чтобы патриарх мог принимать подобные решения в одиночку. Тем 
более что Гильом Тирский, знакомый с латинским вариантом устава, уточнял, что 
его составили в Труа по приказу папы и патриарха58. Наконец, в папской булле 
Omne Datum optimum, датированной 1139 г., есть ссылки на устав, выработанный в 
Труа. Поэтому крайне маловероятно, чтобы патриарх Этьен де ла Ферте, умерший в 
1130 г., мог проделать серьезную редакцию текста.
       Остается проблема отношений ордена с церковными властями Святой земли. 
Так, историк Ж. де Валу видел в редакции устава стремление патриарха 
контролировать орден: ограничить вступление священников (будущих 
братьев-капелланов) в орден означало уменьшить риск независимости ордена по 
отношению к белому духовенству — епископам и приходским кюре. По правде говоря, 
предполагаемая переработка устава патриархом ничего не изменила бы, поскольку 
все монашеские ордена всегда жаждали автономии: папство само поощряло это 
стремление, подчинив себе напрямую клюнийский, цистерцианский ордена, 
госпитальеров и, наконец, тамплиеров.
       В 1139 г. Роберт де Краон добился своего: тамплиеры стали подчиняться 
прямо папе, без какого-либо промежуточного звена. Мы находим отражение этого 
успеха в уставе — причем в его французском переводе, сделанном несколько 
позднее папского решения и, как мы уже говорили, не являющемся дословным 
переводом латинского варианта. Например, вот эта фраза: «Все предписания, 
сказанные и записанные в этом настоящем уставе, находятся на усмотрении и в 
распоряжении магистра» — в латинском тексте отсутствовала, что не удивительно! 
Белое духовенство более не могло совершать богослужения в домах ордена Храма, 
поскольку после буллы 1139 г. во французскую версию устава была внесена статья, 
согласно которой полноправными членами ордена Храма могли становиться 
священники, в будущем братья-капелланы. Помимо того, тамплиерам было позволено 
открыть свои собственные часовни.
       Воображение историков особенно поражают два изменения, относящиеся к 
правилам приема в орден. В латинском уставе для желающих стать тамплиерами 
предусматривался испытательный срок — «после окончания испытания...». Но во 
французской версии этих слов уже нет.
       Другое исправление крайне важно, так как путем снятия одного отрицания 
оно полностью меняет смысл 12-й статьи. «Если вы знаете, что где-то собрались 
рыцари, не отлученные от Церкви, мы повелеваем вам идти туда...» — гласит 
латинский устав. Во французском переводе читаем: «Если вы знаете, что где-то 
собрались рыцари, отлученные от Церкви, мы повелеваем вам идти туда...», и 
далее следует текст:

И если там найдется кто-то, кто пожелает вступить и присоединиться к рыцарству 
из заморских земе